Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии

Годились все работы, которые не противоречили отрешенности и спокойствию, необходимым для религиозной жизни, при которых не нужно было беспокоиться, чтобы добыть сырье, которые не требуют ненужной и бесполезной ходьбы с места на место и посещения людей за пределами монастыря или женщин. Монахи должны изготавливать только простые дешевые вещи, а не предметы роскоши, способные возбудить страсти в людях. Если монахи ткут, пусть они делают обычные ткани, а не те, которые придуманы, чтобы привлекать и развращать молодежь; обувь они тоже должны изготавливать только обычную. Строительство, столярное дело, изготовление скобяных изделий – очень полезны и необходимы для жизни, и ничто не мешает монахам заниматься ими, но, если эти занятия создают в монастыре беспокойство и приводят к расточительным тратам, лучше от них отказаться. Но всем остальным работам нужно предпочитать те, которые не препятствуют привычной мысли о присутствии Бога и не мешают монаху участвовать в пении псалмов и остальных духовных упражнениях обитателей монастыря. Работа в поле казалась из всех занятий наиболее совместимой с требованиями монашеского обета.

Эта обязанность трудиться распространялась на всех. Тот, кто не болен, должен работать, как остальные; если же он ищет предлог, чтобы ничего не делать, он совершает грех. Отказаться от назначенной работы и попросить другую – признак недостаточно умерщвленных страстей; нельзя даже отказываться от работы на кухне под предлогом неумения или слабого здоровья: истинному послушанию не может быть преградой даже смерть. Ни одна работа, предписанная уставом, не кажется отвратительной настоящему монаху. Если он присматривает за вьючными животными общины, он вспоминает о том, как апостолы без промедления выполнили приказ Спасителя найти молодого осла; люди, для которых он будет выполнять эту работу, – братья Спасителя. Однако если у монаха есть причины не соглашаться на какую-то работу, ему следует сказать о них настоятелю и затем подчиниться его решению.

Итак, каждый монах должен был выполнять не ту работу, которую он хорошо умел делать или которую желал выполнять, а ту, к которой настоятель посчитал его наиболее способным. Если до поступления в обитель он занимался делом, приемлемым для ее братии, он мог продолжать заниматься тем же и в монастыре. Если его прежнюю профессию не одобрит настоятель, монах должен расстаться с ней полностью и без сожаления: этим он покажет, что больше не чувствует удовольствия ни от чего мирского; если же у него нет никакой профессии, пусть он с добрым сердцем обучится той, которую ему назначили, и занимается этой работой с увлечением и удовольствием под взглядом Бога. Он не должен постоянно переходить от одного ремесла или упражнения к другому, потому что лучше хорошо знать одно дело, чем недостаточно знать много дел. Однако в случае необходимости монах, у которого настоятель признавал особенные дарования, мог изучить несколько профессий и заниматься ими. Но никто из монахов не должен был трудиться для своего удовольствия, или ради мирской славы, или по другой подобной причине, а только чтобы исполнить веление Господа, зарабатывать себе на хлеб и участвовать в помощи бедным.

Поскольку сельскохозяйственные работы необходимы монахам, чтобы добывать себе пищу, ткачество – чтобы изготавливать себе одежды, строительство – чтобы строить себе жилища, а медицина нужна им, чтобы излечивать болезни и увечья, от которых страдают наши тела, святой Василий, вероятнее всего, разрешал своим монахам заниматься этими делами, даже если не позволял монаху делать их своей профессией. Он был полностью против той сложной медицины, у которой есть лишь одна задача – ухаживать за телом и льстить телу. Но он считал допустимой ту медицину, которая просит у растений, у их корней, листьев, цветов и плодов соки, которые Бог поместил в них ради блага людей. Однако он советовал не забывать, что Бог, хотя и дал этим растениям способность исцелять, может лечить и без лекарства и главное, чего он желает, – чтобы мы работали над исцелением наших душ. К тому же медицина, если ее правильно понимать, в немалой степени помогает хранить одну из добродетелей – сдержанность: он враг сытости, разнообразия пищи, слишком изысканных приправ и всего, что возбуждает страсти; она считает бедность матерью здоровья, и такие советы могут быть лишь полезны в монашеской жизни.