Монашка и дракон

Пьяные голоса приближались, а я пыталась освободиться, дергаясь, как коза на привязи.

— Пустите, — взмолилась я, — пустите, господин…

Луна снова выглянула, и в ее тусклом свете я увидела того, кто поймал меня. Это был милорд Гидеон. Бледный, осунувшийся, небритый. И еще он был зол, я сразу это поняла — стоило только заглянуть ему в глаза.

Язык мой приморозило к нёбу, и в это время из-за угла вывернули мужчины, преследовавшие меня.

— Ну вот, — сказал один из них и икнул. — Это наша мышь, мы заметили ее первыми.

— Наша мышь, отдай, приблудный котище, — забубнил второй и протянул ко мне руку.

Вместо ответа дракон достал поясной нож, и клинок его опасно блеснул в свете луны. Дракон так и не отпустил меня, его пальцы на моем запястье сомкнулись еще крепче, и я едва сдержала стон боли, понимая, что сейчас лучше не раздражать его и не жаловаться.

Нож охладил пыл моих преследователей, но больше, чем оружие их напугала животная и дикая сила, что исходила от дракона, а сейчас я чувствовала ее почти осязаемо — как будто страшное чудовище уже обвивало тебя сильным и гибким хвостом. У мужчин тоже были ножи, но ни один не подумал их достать. Они задумались, а потом попятились.

— Да ну его, — сказал первый, — какой-то сумасшедший. Пошли, Книпп. Лучше с ним не связываться.

— И девка у него — так себе, — тут же согласился Книпп. — Мышь! Чего суетиться из-за нее?

Они убрались, и луна опять спряталась за тучу. Дракон повел меня вдоль улицы, и я сразу спросила, чтобы узнать — слишком ли он зол, и что меня ожидает.

— Как вы нашли меня?

— Молча, — процедил он, снял с плеча и сунул мне мою сумку, которую я оставила в доме благочестивой Флоренсии.

— Эти люди хотели меня ограбить, — сказала я, прижимая сумку к груди.

— Они хотели тебя убить, — сказал он, не замедляя шага.

— Возможно, — прошептала я, вспомнив о несчастной монахине из Саутвиля.

— Больше они никому не навредят, — сказал дракон холодно, и я не осмелилась спросить, что он с ними сделал.

Он уверенно вел меня по запутанным улицам, и вскоре мы оказались возле гостиного двора. Я не успела прочесть название на вывеске, потому что дракон втолкнул меня внутрь и зашел сам. Сонный хозяин встрепенулся нам навстречу.

— Уже вернулись? — спросил он радушно. — Комната понадобится?

— Нет, запряги лошадей, — сказал дракон и тяжело сел на лавку возле стены.

Хозяин бочком выскользнул вон, а я, помедлив, села рядом с драконом.

— Сегодня воскресенье, — нарушила я молчание.

— Какая замечательная память, — сказал он сквозь зубы.

— Вы… еще не окрепли после превращения. Может, нам лучше переночевать здесь?

— Нет.

— Лучше подождем, пока вы наберетесь сил.

— Нет.

— Но нам не откроют ночью ворота…

— Тогда я их просто вынесу! — заорал он.

Я подскочила, налетев на стол и закрывая лицо руками.

33. Под звездным небом (часть первая)

Дракон немного остыл и прислонился затылком к стене.

— Поедем, — повторил он уже спокойнее. — Мне здесь все противно.

Вскоре мы уже ехали по ночному городу в открытой легкой коляске на огромных толстых колесах. Две лошади бодро бежали, понукаемые драконом. Он держал вожжи, а я сидела рядом. Коляска была узкой, и наши колени соприкасались, хотя я старалась отодвинуться как можно дальше.

— И все же, как вы нашли меня так быстро? — осмелилась спросить я через два или три квартала.

Он ответил не сразу, но потом все же заговорил:

— Пошел по твоему следу.

— Вы… настолько хорошо берете след?..

— Тут и собаки бы не понадобились, — проворчал он. — Всего-то вытряс из Нантиль, что ты расспрашивала, далеко ли до города. Раз спрашивала — туда и побежала.

— Нантиль! — испугалась я. — С ней все в порядке?!

— Жива, — прошипел дракон. — А ты бойся лучше за себя.

Я благоразумно не стала спрашивать, что он собирается сделать со мной за побег.

— Потом я обошел все церкви, — продолжал он, — больше тебе негде было прятаться. И когда встретил преподобного Фредерика, — он произнес его имя, как выплюнул, — сразу понял, что к чему, да еще и напал на гнездо разбойников. Сплошное везение! Правда, тебя там почему-то не оказалось. Это чудо, что тебе не оторвали голову и не задрали юбку где-нибудь в подворотне. Как видишь, здесь тоже очень любят монашек, но не за цитирование Писания. А расплачиваться золотом — верх глупости.

Да, теперь я и сама считала, что поспешила быть щедрой. Я слишком понадеялась на порядочность преподобного отца, хотя жадность настоятельницы из монастыря Святой Пучины должна была научить меня осторожности.

До городских ворот мы с драконом ехали молча, даже не глядя друг на друга.

Из города нас сначала не хотели выпускать, но узнав милорда Гидеона, тут же открыли ворота.

За городом поднялся ветер и прогнал тучи. Луна села, но все небо обсыпало звездами. Я смотрела на них, а дракон держал поводья. Молчание тяготило меня, но о чем заговорить, я не знала. Просить прощения? Умолять не наказывать слишком строго? Начать обвинять его в невоздержанности?