Монашка и дракон

Сегодня был день ярмарки. И я надеялась, что в город потянутся фермерские обозы. В первый раз я сбежала в монастырь, который находился в двух днях пешего пути от моего замка. Тогда я прошла всю дорогу без приключений, своим ходом, переночевав в поле. Но сейчас искать убежища в ближайших монастырях было бы глупо. Дракон, наверняка, обыщет их в первую очередь. Нет, бежать надо на север, там места дикие, неизведанные, и найти меня будет сложно. Может, дракон откажется от поисков и вовсе забудет обо мне, а может, я уже успею принять постриг, если он проявит упорство.

Я не ошиблась — еще не увидев дороги из-за деревьев, я услышала скрип колес, звон конской сбруи и ленивые окрики возниц. Сразу же мне повезло и с попутчиком — какой-то старик, дремавший на возу с сеном, не заметил, как я села позади него. Я сняла головное покрывало и платок, а волосы загодя заплела в косу. Теперь меня можно было принять за дочь старика или его внучку. Повозка тащилась медленно, но я все дальше и дальше уезжала от Гранд-Мелюз и его обитателей, и погони не было.

Мили через три старик проснулся и разразился руганью, обнаружив меня по соседству. Но я так умоляла его не сердиться и так жаловалась на усталость, и так настойчиво просила его принять в качестве оплаты серебряную монетку, что он подобрел и задремал снова, пока я правила лошадьми.

Оказавшись в городе, я распрощалась с фермером, купила, не торгуясь, дорожную сумку в первой же палатке, и спрятавшись за питейным заведением превратилась в монахиню, повязав платок. Потом я направилась прямиком в церковь — не в самую большую, в маленькую, на окраине. Преподобный Фредерик, который только что плотно откушал и собирался на ярмарку, чуть не прослезился, когда я рассказала ему душещипательную историю о том, как вместе с сестрой Клайдо по приказу настоятельницы Беатрисы мы приехали купить ладан и смирну, но я умудрилась потеряться и теперь чувствую себя, как песчинка, унесенная морем.

— Даже не знаю, у кого сестра Клайдо остановилась, — жаловалась я, — и обоз в сторону монастыря отправляется только через три дня. А город так меня пугает… Позволено мне будет остаться переночевать здесь? — я с поклоном протянула преподобному Фредерику золотой, и священник милостиво принял его, спрятав в поясной кошель.

— Мы не оставим вас без помощи, дитя мое, — пообещал он. — Странноприимный дом переполнен, но я знаю милую женщину — вдову и очень набожную, ее называют благочестивой Флоренсией, отправляйтесь к ней, она приютит вас. Бедное, бедное дитя! — он нацарапал письмо благочестивой Флоренсии, благословил меня и отбыл на ярмарку.

Я не без труда нашла дом благочестивой Флоренсии — он прятался на самой окраине, между заброшенными полуразвалившимися домами, за старыми вязами. Хозяйка оказалась на удивление молода и миловидна — ей было около тридцати, и она была такая подвижная и грудастая, что один взгляд на нее, по моему мнению, должен был лишить любого мужчину благочестивых мыслей.

Флоренсия приняла меня с огромной радостью. Она прочитала письмо и сразу предоставила мне спальню на втором этаже. Она сама проводила меня туда, попытавшись обнять за талию, но я вежливо отстранилась. Мне никогда не нравилась подобная услужливость, да и я не желала, чтобы кто-нибудь прикасался к заветному поясу — мало ли, какие чувствительные пальчики у хозяйки дома.

— Здесь вас никто не потревожит, дорогая, — говорила Флоренсия, взбивая подушки и перину. — После смерти мужа я живу совсем одна. Я да моя старая служанка — она глуповата, но святой души человек. Так что здесь вы будете спать спокойно, как дитя в колыбели, охраняемое ангелами.

Она осталась поболтать, пока я умывалась, и предложила ужин, что было очень кстати. Огромная мужеподобная служанка принесла поднос с лепешками, травяным чаем и чашкой тушеных бобов. Служанка «святой души» производила пугающее впечатление — маленькие бессмысленные глаза, низкий лоб, тяжелая челюсть, такой женщине проще родиться орком. Я подумала так и тут же упрекнула себя за высокомерные мысли. Мало ли кто каким родился, судить надо не по внешности.

Хозяйка звала меня вниз — посидеть в сумерках у жаровни с розмариновыми веточками, но я отговорилась усталостью. Устала я больше от страха и волнения, но выходить из комнаты посчитала опасным. Если дракон отправит кого-то в погоню, лучше поменьше показываться на людях.

Я спрятала лепешки в сумку, приготовив провиант в дорогу, поела немного бобов и чуть пригубила чай — он мне не понравился. Пах медом, но все равно горчил. Изнутри комната не запиралась, и я чувствовала себя не слишком уверенно, но голоса благочестивой Флоренсии и ее служанки — спокойные, монотонные, доносились снизу, и я прилегла на кровать и позволила себе расслабиться. Завтра мне предстоит долгий путь — надо найти попутчиков на север, вызнать дорогу, купить новую одежду…