Монашка и дракон

— Слышал, Ги показывался тебе в истинном облике? — спросил Дилан, сразу пристраиваясь рядом со мной.

Я чуть отступила, чтобы не соприкоснуться с ним плечом, это было неприятно, хотя внешне в брате дракона не было ничего неприятного. Он был красив, пусть и не так впечатляюще, как старший брат. Но его красота не затрагивала сердце. Наоборот, мне она была неприятна. Интересно, в какой момент я стала свободнее чувствовать себя с драконом, нежели с человеком?

— Так что? — настаивал Дилан. — Ты его видела?

— К чему такие расспросы? — ответила я уклончиво.

— Значит, правда?

— Почему бы вам не спросить об этом у него?

Он проигнорировал эти слова, и лицо его дернулось досадливо и раздраженно:

— Чем же ты заслужила такое доверие?

— Почему бы вам не спросить об этом у милорда? — предложила я.

— А я не могу спросить у тебя? — поинтересовался он высокомерно.

Я резко остановилась, и он остановился тоже.

— Ваш брат страдает с рождения, — сказала я, глядя в лицо Дилану и хмурясь. — Вы и сами знаете, что превращение в дракона — это болезненно. Не можете не знать, ведь живете рядом с ним столько лет. Да, он не хотел, чтобы кто-то видел его страдания, но почему вы — его родной брат, не наплевали на все и не помогли милорду против его воли? Иногда надо приходить на помощь, даже если об этом не просят.

— Так он не просил, а ты пришла? — Дилан произнес это так высокомерно, что мне страшно захотелось ткнуть его в нос пучком мяты или пнуть по щиколотке, чтобы не задавался.

Но вместо этого я спокойно сказала:

— Я просто решила о нем позаботиться.

— А обо мне позаботиться не хочешь? — вдруг спросил он.

40. Красивый и ядовитый (часть вторая)

Сначала мне показалось, что я ослышалась. Но рука Дилана мягко легла мне на локоть и сжала, призывно поглаживая. Я вырвалась и отступила, сердце заколотилось, но вовсе не от волнения, а от негодования.

— Что такое, милосердная сестра? — спросил брат дракона. — Разве ты не поможешь тому, кто нуждается в помощи?

— Разве вы страдаете, господин? — спросила я, настороженно следя за каждым его движением. Если он попытается дотронуться до меня еще раз, останется только обратиться в бегство. — К тому же, я сомневаюсь, что милорду это придется по душе.

Дилан все понял и улыбнулся уголками губ, больше не делая попытки прикоснуться ко мне.

— Та-ак, — протянул он. — И тут Ги обошел меня. Вижу, Цитатник все-таки приоткрыл страницы… Но получается, что не для всякого?

— Книгой может воспользоваться лишь тот, кто умеет читать, — ответила я. — Мне кажется, вам грамотность недоступна. А картинок, которые могли бы вас заинтересовать, на моих страницах нет.

— Смотри, как бы твои страницы не пошли на растопку, — хмыкнул он и ушел, насвистывая.

На следующий день Гидеон с братом уехали проверять пограничные деревни. Как всегда в отъезд дракона, замок ожил, послышались смех и пение. Мы с Нантиль задумали новую сказку и возились с фигурками, вырезая ножом и связывая части кукол между собой. Нантиль была молчалива, и я не донимала ее расспросами. Было слышно, как в покоях старшей конкубины играла лютня, и смех сестер то и дело заглушал музыку. Но вот кто-то пробежал по коридору, и лютня резко замолчала, а по коридору и лестнице застучали уже десятки башмаков. Мы с Нантиль встревожено вскинули головы и отложили кукол.

— Что-то случилось? — спросила она, и дверь распахнулась, а на пороге появилась Фрида.

— Милорд возвращается! — объявила она, запыхавшись от быстрого бега.

— Так быстро? Говорили же, что вернутся к полуночи! — Нантиль вскочила и метнулась к зеркалу, приглаживая волосы, поправляя воротник и рукава.

Мне не надо было прихорашиваться, потому что я по прежнему носила простое коричневое платье и наглухо завязанный белый платок с головным покрывалом.

— Поспешите, поспешите! — торопила нас Фрида.

Сбежав во двор, мы с Нантиль затерялись среди слуг. Ингунда и Арнегунда стояли в первом ряду — наряженные, с подведенными глазами, в дорогих украшениях.

Конный кортеж въехал в ворота, и все дружно ахнули. Уехавший на вороном, дракон возвращался на серой кобыле и выглядел… совсем неважно. Расцарапанное лицо, по щеке под грязевыми разводами разливается багровый кровоподтек. Рукав камзола почти оторван и висит на нитках, открывая нижнюю белую рубашку, на которую пятнала засохшая кровь.

Старшие конкубины бросились к нему, цепляясь за стремена. Что произошло?! Почему милорд в таком виде?! Немедленно лекаря!

Дракон оттеснил Ингунду, которая мешала ему спешиться, и спрыгнул на землю.

— Ну что за вой? — спросил он, поморщившись. — Всего-то вороной понес. Бывает.

Кто-то за моей спиной сдавленно ахнул и произнес шепотом имя Мелюзины. Нантиль в волнении сжала мою руку, но тут же опомнилась и отпустила.

— Конь понес?! — Ингунда схватилась за сердце. — С вами все в порядке милорд? — она бросилась ощупывать дракона, но тот отстранился, досадливо хмурясь.

— Все в порядке, женщина, — он прикоснулся к распухшей щеке и хмыкнул. — Правда, теперь я не такой красавчик, как был, но это временно.