Монастырь (СИ)

Тяжесть сильных рук, удерживающих за бедра – так Микаэля не касался еще никто и никогда. И от этого его вдруг накрыло паникой – неожиданно и резко, меняя негу на озноб. Так остро ощутилась обнаженность и твердость чужих колен меж ногами. – Божеееее... – Почти что эхом словам инквизитора, хрипло, прерывисто. Монах откинулся назад, запрокидывая голову и пытаясь скрыть алеющие щеки. Волосы прохладным дождем рассыпались по спине... Травник ухватился за руки Паоло, вымазывая их в свою кровь. Что это? – Фратори удивленно уставился на кровавые мазки, остающиеся от хватающих его ладоней травника. – Опять какие-то кровавые ритуалы? Если ты не отпустишь мои руки, мне придется проверять губами, – он потянулся к груди травника, проводя языком вдоль выступающих полосок ребер. От прикосновения горячего влажного языка к коже Микаэля дернуло так, что он слетел с колен инквизитора, почти падая на пол. Взмахнул рукой, чтобы удержаться, хватаясь за плечо Паоло и дергая того на себя. Травник тут же замер, ошалело глядя на мужчину, и несмело улыбаясь. И этой улыбкой словно прося прощение за свои метания. – Я... сейчас вспомню... как дышать... И... можем продолжать... проверку... Вина мне можно? А еще лучше – связали бы меня.... Микаэль умолк, прикусывая себе запястье – чтобы хоть чушь больше не городить. А другую руку ладонью вверх протянул к Паоло, показывая, что это всего лишь полумесяцы от ногтей кровоточат. Паоло поймал чуть не свалившегося Микаэля за талию. – Тихо-тихо, ну чего такого страшного я делаю? Связать? Зачем такие муки? Может, лучше пойдешь? – ладони медленно гладили по обнаженным бокам травника. – И так понятно, что, видимо, печати есть, раз ты так дергаешься от прикосновения священника, – дьявольская улыбка. – Вы знаете, святой отец, – Микаэль стер кровь, вытирая руки о лен штанов, а потом осторожно зализывая ранки, – просто это священник таааак прикасается... Паника почти прошла, уступая место какой-то обреченной безрассудности. Травнику – хотелось ... И таких вот прикосновений, и сильных рук, и твердых коленей под собой... Поцелуев... – Нет у меня печатей. Хотите убедиться? – Я очень сомневаюсь, сын мой, твое поведение говорит об обратном, руки скользнули на поясницу, погладили, спускаясь кругами все ниже. – А Вы проверьте.... Микаэль усмехнулся, и, отпуская себя, провел ладонями по вискам Паоло, осторожно лаская тонкими пальцами, потом погладил шею, заводя руки за ворот сутаны, а потом и рубашки. – А можно... Я это с вас сниму? И еще один осторожный и трепетный поцелуй в висок. Паоло млел от несмелых ласк, улыбался, глядя блестящими глазами на травника. – Если хочешь... Приподнимись, я полы сутаны вытащу, – ладони опустились на ягодицы, чуть сжали, потянули вверх. Травник привстал, упираясь коленями в кровать и закусывая губу. Позволяя рукам Паоло сжимать его пониже спины, поглаживать... Было так непривычно, жар разливался по телу горячим и густым травяным отваром. Микаэль то пытался смотреть на инквизитора, ловя его взгляд, то смущаясь, вновь отводил глаза в сторону. Он сам потянул красную сутану, стягивая ее... Паоло выпутался из складок ткани и положил ладони в сгибы колен, стоявшего над ним монаха, лаская чувствительную кожу сквозь ткань брюк. Перед глазами был плоский живот с угадывающимися мышцами пресса и соблазнительной ямкой пупка, Фратори позволил себе соблазниться, припал к ней губами, словно собирался выпить душу из травника. А Микаэль, закрывая глаза и откидывая голову назад, потянул за ворот рубахи Паоло. – Поможете ... мне?.. Голос срывался, от горячих губ было щекотно, и таял травник, словно патока на солнце. Русые волосы шелковым пологом рассыпались по спине, колени – там, где их осторожно касался Паоло, дрожали .... Горячий язык толкнулся в ямку пупка и тут же инквизитор отстранился. – Помогать, это долг любого священника, – он быстро освободился от рубашки. Ладони поползли по бедрам вверх. – А смиренно покоряться – долг любого монаха? Микаэль выдохнул это в макушку, потерся щекой о жесткие темные волосы, замирая и забывая дышать, когда Паоло его лизнул. Травник опять покраснел, хотя ему казалось – куда уж больше. А потом отстранился, плавно стекая на пол и осторожно прижимаясь щекой к бедру инквизитора. Опять улыбнулся, глядя снизу вверх, и потянул с него сапог. Потом, пробежав пальцами по ступне, стянул и другой... – Достаточно ли это смиренно, святой отец? Глаза Фратори завороженно глядели на гибкое, грациозное существо, на золотящуюся светлую макушку. – Даже слишком, сын мой, иди сюда, – он повлек травника вновь к себе на колени. Микаэль присел, едва касаясь инквизитора, положил руку на его грудь и легонько погладил – едва касаясь, чуть задевая соски и смущаясь, но продолжая вести по такой горячей коже. От ласки было приятно и самому – рука скользила, нежила.. – А чего Вам хочется? Расскажите... Травник отвел за ухо волосы и посмотрел на Паоло... Глаза инквизитора темнели, лицо становилось все более хищным, он облизывал губы, жадно оглядывая фигуру травника. – Чтобы ты покаялся, сын мой, – хриплый голос. – Глубоко, – ладонь легла на бедро. – Очень глубоко, – сильно сжала. Все труднее становилось удерживать рваные выдохи, все сильнее мешались в Микаэле безудержное желание дерзко ответить, ударить даже, не позволяя касаться вот так – властно, жестко, оглядывая голодными глазами.