Монастырек и его окрестности… Пушкиногорский патерик

– Не то это, понимаешь, не то, – говорил Борик, закатывая к небу по-прежнему мутные глаза. – Зрителю это не надо. Ему надо житейские коллизии, любовь и пару запоминающихся фраз, и все!.. Ну, о чем ты сейчас пишешь? Опять про Иова?

– Про Лютера пишу, – отвечал я, искренне удивляясь, что есть на свете люди, которым не интересен ни Лютер, ни Иов.

– Ну и кому он, этот Лютер, интересно, сдался? – интересуется Борик.

– Мне сдался, – слабо отбиваюсь я.

– Если так рассуждать, то скоро в театр вообще никто не пойдет, – сказал Борик с какой-то обидой.

– Ну и черт с ними,– сказал я вполне искренне.

Ответом мне, впрочем, было осуждающее меня молчание.

6

Я никогда не думал, что желание выглядеть тем, кем ты не являешься, имеет над человеком такую власть, что он охотно теряет все человеческое и с легкостью готов отдать взамен все свое родное, – освободившись при этом от самого ценного, чем он обладает, а именно, от божественного образа и божественного подобия – если, конечно, верить Книге Бытия.

Одна случайно подсмотренная сцена помогает проиллюстрировать, как мне кажется, что-то очень важное, – такое, которое мы встречаем каждый день и о чем никогда не можем прийти к общему согласию.

Дело касалось рюкзака, который Наташа купила Борику без его ведома. Я стоял за старой березой и прекрасно слышал весь разговор.

Борик говорил:

– Тебя просили?.. Нет, скажи, тебя просили?

Наталья, робея, отвечала:

– А чего просить, если мы его и так собирались купить?.. Ты что, забыл?

– Я-то ничего не забыл! – скрипел Борик, озираясь по сторонам и не желая, чтобы кто-нибудь слышал эту перебранку. – Ты хоть видела, что ты мне покупаешь, или нет?

– Ну, Боря, – отвечала Наталья. – Конечно, я видела. А ты как думал?

– Я думал, что это надо быть идиоткой, чтобы купить такой рюкзак…Ты хоть понимаешь, что он не гармонирует ни с одной курткой? Или у тебя совсем уже крыша поехала?

Наталья оскорбленно молчит.

– Или ты не знаешь, что вещь всегда покупается для ансамбля, а не просто так?.. И что?.. Ты можешь представить себе, что с таким рюкзаком я выйду на улицу… Ты хоть знаешь, что такое имидж?

Последняя сцена.

Борик берет злополучный рюкзак и швыряет его в кусты.

Долгая пауза.

66. Отец Илларион. Сомнительные речи. Молчание

И еще говорил однажды Илларион, обращаясь к какому-то сильно выпившему труднику, случайно оказавшемуся в этот час в пустой аллее. Речь же его в тот день была посвящена человеку и звучала совсем недолго, быть может, до ранних вечерних осенних сумерек, которые окутали монастырь, и пришло время вечерней молитвы.

– Что это значит, – спрашивал Илларион, обращая свой вопрос к свернувшемуся на скамейке спящему труднику. – Что это значит, что Спаситель всегда не только требует от нас отказаться от груза лишних вещей и забот, но хочет, судя по всему, ввергнуть человека в нищету, голод и холод, лишив его самого насущного и необходимого? Что ответим мы, например, на эти страстные призывы уподобиться прекрасным лилиям, которые не заботятся ни о своих нарядах, ни о том, что ожидает их в будущем, всецело положившись на Божью волю?

Одна евангельская сентенция помогает нам понять то, о чем хочет сказать Спаситель.

А говорит Он вот что: «Там, где сокровища ваши, там и сердце ваше».

Что это значит, если это вообще что-то значит?

Что это за сокровища, от которых зависят наши сердца?

И что за связь между этими сокровищами и человеческим сердцем, которое так зависит от чего-то другого?

Спаситель говорит о сокровищах, верно. Но разве не слышим мы в его словах иронию и насмешку? Так, словно Он торопится поскорее объяснить нам, что же представляют собой на самом деле эти бесценные «сокровища», которые даже осмеливаются указывать нашим сердцам.

А между тем, оно всегда рядом, это сокровище – или точнее, эти бесчисленные сокровища, которые уже ждут нас, когда мы приходим в этот мир, и которые провожают нас, когда мы его покидаем.

Они приходят, чтобы человек стал счастливым, и ведут его за собой, не слушая никаких возражений и принуждая нас взять в руки перо или карандаш, мастерок или линейку, астролябию или лопату – все то, что помогает нам строить и учить, растить пшеницу и плавить железо, возводить храмы и дороги и искренне гордиться тем, что мы так много умеем и так много знаем, что наше знание можем легко претендовать на имя Божественного и Вечного.

Об этом, собственно, слегка насмешливо и говорит Спаситель, предупреждая человека от того, что привлекает его поначалу блеском и красотой, а потом проникает в душу, делая ее неспособной к познанию истины и к сердечной чистоте, открывающей дорогу к Царствию Небесному.

Ибо – говорит Он – «где сокровища ваши, там и сердца ваши».

А где сердца ваши, там начинаются сокровища ваши, равно способные отправить в Преисподнюю или, напротив, поднять в Царствие Небесное, куда не ведет отсюда ни одна тропа.