Монеты на твоей ладони

       Гордыня - она вообще-то смертный грех, вам ли не знать, святой отец, хоть и лишили вас сана... И снайперскую винтовку вы никогда не возьмете в руки из той же гордыни. Вызовите по старой привычке на дуэль - а дуэли далеко не всегда идут на оружии.

       Весела и жизнерадостна, значит...

       Хороший был удар. Болезненный.

       Ну и Бездна с тобой, Ян. Не твое это дело - не твое, и не кланов, которые злословят вдесятеро сильней. Это не ваше дело.

       И правды не знает никто из вас.

       Я взбежала по лестнице к главному входу, мимоходом прислушавшись к мальчишке. Улыбнулась. Надо будет узнать, не зоолог ли он - удивительная тяга к животным ассоциациям.

       Впрочем, он не так уж неправ: предки солов куда ближе к древним земным кошачьим, чем предполагает статистика. Хотя бы даже и по фенотипу - сходные условия обитания, как ни странно, формируют сходный же внешний вид.

       Охранник на пропускном пункте вяло взял под козырек и зазвенел ключами. Двери в Наломи добротные, железные, но без малейших признаков электроники - все, что не приводится в движение мышечной силой, может просто замкнуть в здешних условиях.

       В этом плане Приграничье - место паршивое. Техника еще работает, но плохо. Колдовать тоже еще можно, но непонятно, чем это аукнется.

       Дверь приоткрылась на нелояльные полметра и тут же захлопнулась за нашими спинами. Это здание меня вообще не любит, как и его хозяин.

       В тусклом, вечно затянутом облаками небе парят черные точки - амфептерии на патруле. Полураздетый мальчишка ежится под мелким моросящим дождем.

       Здесь не бывает иначе. Вечная осень, хмурая и серая, как пепел приграничной полосы. Поэзия смерти... мы, к сожалению, еще живы.

       Хлопнула закрытая книга, и с кособокой лавки у входа поднялся Хан.

       - Ты знаешь, мне почему-то показалось, что ты говорила о срочном деле.

       - Скажи это Вайскопфу.

       - Этот? - Хан перешел на соланский, мудро полагая, что универсала мальчишка мог уже наслушаться достаточно, и, соответственно - понять.

       - Этот, - я опустилась на лавку. - Проведешь курс молодого бойца?

       - Даже и не пытайся. Это ваши с Рейном дела...

       - ... Еще скажи, что просто мимо проходил. Хан, у меня же Совет, имей совесть!

       - Что, прости? - он прищурил один глаз и наклонил голову к плечу, даже больше, чем обычно, похожий на черную взъерошенную тахху. - Сходи к своему идеологическому противнику, он тебе объяснит, что такое совесть, и почему ее не может быть у темных, а тем более у призраков темных.

       - Во-первых, ты не призрак...

       - ... я посмертная сущность, что суть есть то же самое. И нет, я не буду брать на себя ответственность, если твой подопечный внезапно решит, что бренная жизнь внезапно стала для него слишком тяжела, будь ты три раза моя сестра.

       Да, вот именно так выглядит признание темного, что в последний раз, когда на него свалился свежепойманный Хранитель, он слишком перепугался, вытаскивая того из петли.

       Я проинспектировала подопечного. Способность к адаптации впечатляет, но нужно все-таки как-то потактичнее объяснить ему, что горячечный бред не имеет к происходящему отношения.

       - Ну хотя бы просто покараулить его ты можешь? После Совета Рейн подтянется... по крайней мере я так думаю. У него на работе какой-то аврал.

       - Какая же ты достача, - он закатил глаза и сел рядом, пропуская мою косу сквозь пальцы. - Мелкая, доставучая ябеда.

       - Наглый поклеп. И вообще, как говорит Вайскопф, это было давно, - я притулилась к его боку и запустила замерзшие руки в карман чужой куртки.

       Да, он теплый, да, он дышит и разговаривает... да, он мой брат - сводный по отцу, не последней персоне Темного Двора. Его мать была смертной, моя - из двора Светлого, классический сюжет любовных драм... Став взрослой, я начала балансировать на тонкой грани принимающего всех Заката, а Хан остался у отца... Пока был жив.

       Он отдал жизнь за меня, свою глупую младшую сестру, взявшую на себя больше, чем было по силам самоуверенной девчонке. Я отдала большую часть полученных от родителей сил, что сделать его посмертие похожим на жизнь, и привела за собой в Закат.

       И никто, ни одна высокопоставленная сволочь обоих Дворов никогда не сможет сказать мне в лицо, что мы не любили друг друга.

       - Ладно, - с показной неохотой протянул Хан. - Куда его?

       - Домой, куда... Ладно, не дуйся, проведи через триста восемнадцатый портал, тут идти всего ничего.

       - О боги, за что мне все это...

       В этот момент подопечный, видимо, решил, что мы достаточно отвлеклись. И начал ненавязчиво просачиваться в ближайшие кусты.

       - Отставить побег, - рявкнул Хан отработанным тоном эста гвардии на универсале. - Сюда шагом марш, а то хуже будет.

       Мальчишка застыл в напряженной позе, настороженно зыркая на нас из-под бровей. Я прикинула, сколько у меня осталось времени до Совета, и вздохнула.

       - Проясним ситуацию, - брат сунул мне книгу и поднялся во весь свой немаленький рост. - Лично мне ты вообще никаким боком не сдался. Но вот ей, - в меня неуважительно ткнули пальцем, - нужно, чтобы ты был по возможности живым и здоровым столько времени, сколько получится. Так что сейчас делаем разворот на сто восемьдесят градусов и строевым шагом идем домой.