Монгольские сказки

Со мной беда большая приключилась.
Прошу родных: ко мне явите милость.
Узнайте: я пленен и чужой стране,
И каждый час грозит здесь гибель мне.
Судьба моя тяжка невероятно,
Вернусь ли я когда-нибудь обратно?
Я под открытым небом сплю и ем,
Постель — земля, и я исчах совсем.
Из восьмистенной юрты восемь стражей
Меня и в степь не выпускают даже;
Я не сегодня-завтра околею,
И кости здесь, в чужой стране, истлеют.
Но если вы спасти меня хотите,
То поскорее с войском приходите:
Вооруженный — в головном отряде,
А безоружный пусть шагает сзади.
Гонца, что прискакал с моим письмом,
Заставьте быть в пути проводником,
А если двое их, то не жалейте
И по дороге одного убейте.
Чтоб сын и ханша-мать вам не мешали,
С собой в поход их нужно брать едва ли.
Умней моей невестки в ханстве нет,
Во всем просите у нее совет,
Она всегда решение найдет.
Так пусть идет начальником в поход!

Собрала невестка войско, вооруженных воинов повела впереди, а невооруженным велела идти сзади. Одного из гонцов убили, другого заставили быть проводником. В полночь захватили земли соседнего ханства, и утром, на восходе солнца, освободили пленного хана. А жестокого хана-соседа взяли в плен.

Так дочь простого старца-бедняка
Разбила иностранные войска,
Свою страну на подвиг вдохновила
И свекра-хана вырвала из плена,
В сердца друзей уверенность вселила
Живым примером мудрости нетленной.

НАХОДЧИВЫЙ СТАРИК

далекие-далекие времена жил на свете старик по прозвищу Болдоггуй-бор. И было у него семеро серых овец и два пегих коня, один бегун, а другой — летун. Старик жил в ветхой юрте на вершине горы Болзоту. И когда он уходил пасти своих овец, то летуна привязывал на западной стороне юрты, а бегуна — на восточной.

«Если у моих овец родятся серые ягнята, преподнесу их святейшему владыке, а если черные — хану», — решил старик.

И вот одна овца принесла черного ягненка. Старик собрался было отнести подарок хану, как вдруг прилетел его черный ворон и выклевал ягненку глаза. Рассердился старик, сел на своего летуна, догнал ворона и выколол ему глаза. Узнав об этом, хан разгневался и велел двум волкам съесть летуна. А старик взял да и поменял коней местами: летуна привязал на восточной стороне юрты, а бегуна — на западной. Прибежали ханские волки и съели бегуна, а старик погнался за ними на летуне и перебил им ноги. Разгневался хан и послал двух драконов наказать старика. Узнал он об этом и погнал овец не на гору Болзоту, как обычно, а в другое место. Прилетели драконы и испепелили все на вершине Болзоту. Погнался старик за драконами на своем летуне и отрубил им хвосты. Рассердился хан и наслал на старика двух чертей. Узнал старик об этом, стал варить в котле потроха бегуна, которого задрали волки. Черти подкрались к юрте и стали смотреть в щель, что старик делает, а тот не растерялся и плеснул в них из кипящего котла. Разгневался хан и послал гонца за стариком, чтоб казнить его. Старик не испугался и сам отправился к хану.

— Ты зачем выколол глаза ворону? — спросил хан.

— Давно я решил, что если у моих овец родится черный ягненок, то я преподнесу его своему хану. Так и вышло: одна овца принесла черного ягненка. Обрадовался я и только было собрался к вам, как вдруг прилетел ворон и выклевал ягненку глаза. Рассердился я, вот и выколол глаза ворону, — ответил старик.

— Ты поступил правильно, но зачем перебил ноги моим волкам?

— А вы зачем их послали, съесть летуна или бегуна? — спросил старик.

— Летуна, — ответил хан.

— А они съели бегуна, и за это я перебил им ноги.

— Опять ты прав, — молвил хан, — но зачем ты отрубил хвосты драконам?

— А вы послали их кого наказать? Меня, старика Болдоггуй-бора или седую вершину Болзоту? — опять спросил старик.

— Тебя.

— А они превратили в пепел вершину Болзоту. Вот за это я и отрубил им хвосты.

— И правильно поступил. Но зачем ты обварил чертей?

— А для чего вы их послали, навредить мне или подглядывать?

— Тебе навредить, — отвечал хан.

— А они подглядывали, и за это я обварил их.

— Старик прав, — опять молвил хан.