Моника 2 часть

- Не знаю, Ренато, – сомневалась Моника, делая усилие. – Моя жизнь разбилась, разделилась… Все изменилось с той ночи… Есть смутная тень и ужас, который я безуспешно пытаюсь вспомнить. Словно я умерла, словно упала на глубину ада. После этого я словно медленно воскресала. До той ночи та женщина ненавидела Хуана Дьявола; другая вернулась к жизни в этих стенах, которая впервые посмотрела на себя как женщина в воде того источника, когда руки Хуана склонили меня над водой, научили улыбаться, а глаза увидели солнце, эта женщина… эта женщина любит Хуана, и принадлежит ему. Это правда, Ренато, правда!

Моника перестала стенать, наклонила голову, закрыла лицо руками и стала неподвижной, давая волю слезам, которые текли сквозь ладони, причиняя Ренато беспокойство и мучение.

- Почему ты плачешь, Моника? Из-за кого? Скажи мне, из-за кого ты плачешь!

- Что тебе это даст? Мы уже готовы отправиться в путь? Ну так поехали!

- Как прикажешь. Только дождемся сообщения из Капитанства Порта. Они приказали провести расследование насчет береговой охраны…

- Что ты хочешь сказать? Корабль, на котором увезли Хуана, еще не прибыл на Мартинику?

- Прошел уже час, а они еще не прибыли. Но нет причин для беспокойства. Этот и другие корабли, который ехали на Юг, попали в бурю. Они все дали о себе знать, появится и Галион…

- Если не потерпел кораблекрушение! – с большим чувством и беспокойством заранее готовилась к худшему Моника. – Если с Хуаном что-то сделала проклятая охрана, если он простился там с жизнью, я никогда не смогу им простить этой вины!

- Надеюсь, все не настолько серьезно, по крайней мере я избавлюсь от угрозы, что ты никогда этого мне не простишь, – проговорил Ренато неестественно спокойно. И вскоре изменившись, воскликнул: – О! Думаю, там шлюпка с провизией…

Он подошел к борту корабля, и Моника вслед за ним, напряженная и отчаявшаяся. Но он быстро отошел от нее. Минуту Ренато разговаривал с моряком, взобравшимся по лестнице на Люцифер и вручившем ему какое-то сообщение. Он прочитал его и повернулся к задыхающейся Монике…

- Твой Хуан Дьявол спасся. Вот официальная телеграмма от лейтенанта Бриттона, которому приказано было схватить и сопроводить его для передачи властям Мартиники…

- Что там говорится? О чем говорится в этом сообщении?

- «Галион прибыл в Сен-Пьер, преодолев бурю на Гренадинах. Капитан и пять моряков ранены. Хуан Дьявол мастерски спас положение. Прошу принять во внимание его особые заслуги». И подпись Чарльз Бриттон, Лейтенант Британских Островов Доминики. – Ренато читал сообщение и затем с мягкой иронией проговорил: – Длинная телеграмма и прекрасная новость для тебя, не так ли?

- А для тебя нет? Наверное, ты хотел бы, чтобы Хуан…?

- Нет, Моника, – уверил Ренато благородно. – Я не желаю ему несчастья, вопреки всему, что хотел, хотя Хуан – мой враг, и с каждым мгновением все более ненавистный. Не могу я желать ему этого, потому что печальней всего то, что никогда нельзя до конца ненавидеть брата. Мы не можем ненавидеть свою кровь, не возненавидев себя самих, не чувствуя боль, которую причиняем… – Он сделал паузу и, успокоившись, предложил: – А теперь я исполню твое желание и отдам приказ отчаливать…

- Что? Вы? Одна?

- Да, губернатор, совершенно одна. Моя бедная свекровь истощена…

- Я получил от нее вести, она просила меня…

- Еще об одном приеме. Но задержалась с ответом. Она устала… Отдыхает, и я решила занять ее место. Полагаю, для вас это то же самое. – Мягкая, учтивая, с изящной улыбкой на свежих губах, отвечала Айме на беспокойные вопросы губернатора Мартиники, а затем повернулась к единственной сопровождающей: – Подожди там, Ана. Уверена, сеньор губернатор примет меня, и мы немного поговорим…

Старый губернатор стоял в нерешительности. Было больше семи вечера, тихий слуга-негр зажег большие светильники в кабинете, чей свет показался Айме де Мольнар красивее некуда. Не дожидаясь приглашения, она прошла через приоткрытую дверь, оставив на другой стороне свою смуглую служанку.

- На самом деле, молодая сеньора, боюсь, мы исчерпали эту тему сегодня утром, – попытался извиниться смущенный губернатор. – Я сказал донье Софии совершенно откровенно, оставил на столе письма, но дело становится все сложнее и отчаянней. Кроме того, все словно сговорились придать ему театральность…

- В таком случае, правда, что говорят? Хуан вел себя героически? Спас корабль?

- Если верить Чарльзу Бриттону, то мы должны наградить Хуана Дьявола.

- А почему мы не должны верить ему?

- Это поведение не сочетается с обвинениями, которые ему предъявили, но достаточно чуть пофантазировать, чтобы богатое воображение и общественное мнение повернулось против вас, особенно против Ренато и вашей сестры.

- Но имя Моники никак не фигурирует в деле.

- Кому теперь неизвестно, что она ключ ко всей истории? Судьи и свидетели хотят сбросить одеяло со всех. Поэтому я не хотел возбуждать дело и изо всех сил сопротивлялся настойчивости Ренато Д`Отремон. Но все зашло слишком далеко, чтобы идти на попятную, а теперь… Теперь вы узнаете, до какого позора все это дойдет!