Моника 2 часть (ЛП)

Руки Ренато ослабели, на лице отразилась растерянность, смущение, глубокое удивление, боль из-за невольно причиненного зла. И он спросил:

- Моника меня любила? Однажды ты кое-что сказала подобное. Я не хотел обращать внимания, ведь это были твои оправдания, ложь, обман.

- Нет, Ренато, Моника тебя любила, была без ума от тебя, и когда поняла, что ты предпочел меня, ушла в Монастырь Марселя. Ты не помнишь ее странное поведение, как она сильно изменилась, ее намеки? Казалось, она возненавидела тебя. Ты подумал, что она тебя ненавидит, а она любила. Она была помешана на тебе, а я ревновала, дико ревновала, что у меня разжигалась кровь.

- О, нет, невозможно!

- Клянусь, это правда! Клянусь всем, что мне свято и священно. Жизнью матери клянусь! Моника обожала тебя, считала меня безумной, ребенком, невеждой, что я не могу тебя осчастливить. Она всегда была умнее меня, сильнее характером. Она заставила меня поклясться ей…

- В чем? – торопил Ренато, увидев, что Айме засомневалась.

- Что моя жизнь с тобой будет только самоотверженной и жертвенной, что я постоянно буду обожать тебя, слушаться, как рабыня. Требовала, чтобы я благодарила тебя, отказалась от капризов, безудержных проявлений своего характера. Упрекала, что преступно кокетничать, быть непостоянной, следила за моими действиями, улыбками и вздохами, создавала вокруг меня обстановку подавленности, надзора и душила меня этим, Ренато. Иногда, чтобы позлить ее, я кокетничала…

- Что?

- Кокетничала, но любила и думала только о тебе. Так я мстила ей за невыносимую тиранию. Она хотела, чтобы я провалилась, хотела подловить меня, постоянно угрожала, и я возненавидела ее так, что от одного слова выходила из себя. Она задевала мое самолюбие, вечно ругала, пока в один прекрасный день мне все это не надоело.

- Надоело все это, что? Не хватало меня обмануть, да?

- Нет, нет! Ничего подобного. Только ребячества и озорство, и из-за нее…

Айме закрыла лицо руками и долго всхлипывала, склонившись на каменные перила, пока Ренато обдумывал ее слова и не мог привести в порядок мысли, которые вертелись сумасшедшим вихрем и потрясли душу. Затем Айме медленно продолжила, ее слезы высохли.

- Что ты сделала по ее вине? Говори!

- Я, ну… Я не сделала ничего серьезного, Ренато. Хуан Дьявол ходил кругами вокруг нашего дома. Как я раньше сказала тебе, он ухаживал за мной…

- За тобой или за ней?

- На самом деле за мной, Ренато. Он ухаживал за мной. Она вернулась из монастыря в рясе. Он же преследовал меня. Он не знал о нашей помолвке. Однажды он обратил внимание на Монику, я сказала, что она еще не пострижена, что может оставить рясу, что красивая и ей нужна любовь. Это было легкомысленно. Я не думала, что он воспримет это всерьез и так рассердится. Он сменил курс, а я по шалости приободрила его, дала понять, что Моника отвечает ему взаимностью, что только притворяется, избегает его, а он…

- А он, что? Продолжай, продолжай!

- Я обманула его, в этом моя вина. Это мой грех, Ренато, грех, в котором я не хотела признаваться тебе. От ее имени я написала письмо, чтобы он искал ее в Кампо Реаль. Я играла чувствами обоих, и когда он приехал, она отвергла его, и он разгневался, поклялся отомстить, и уже было бесполезно желать, чтобы он уехал отсюда.

- Хочешь сказать, что Моника не отвечала ему взаимностью? Что на самом деле никогда не любила его? Никогда не отдавалась ему, а он не был ее любовником?

- Да, Ренато! Все перепуталось. Я сказала Монике, что ты убьешь меня, и она приняла жертву. Из-за этого я страшно горевала, когда ты заставил ее выйти замуж, а он повез ее далеко. Из-за моего легкомыслия это было подло и жестоко. Это правда. Это мой единственный грех, прости меня, Ренато! Прости хотя бы ты, потому что она никогда не простит!

Почти обессиленная, потерявшаяся среди лжи, обезумевшая от тревоги, но решившая не отступать, плакала Айме от этих слов, которыми лгала еще больше. Лгала, поставив на кон все, прикрываясь новой ложью, загнанная в угол обстоятельствами, где ложь – единственный путь. Она нагромождала одно на другое, клеветала, искажала все с жестокой смелостью, борясь между жизнью и смертью, плакала, ужаснувшись очередной бездной, куда рискнула броситься, и жадно наблюдала за Ренато, лицо которого побелело от страха.

- Не может быть! Невозможно! Если это правда, тогда ты приговорила невинную сестру! Беззащитную вручила грубому мужчине!

- Это ужасно, да? Ты сам настаивал.

- Но почему ты не сказала правду? – пришел в отчаяние Ренато. – Почему не сказала тогда, а говоришь сейчас? Почему она молчала и терпела подобное?

- Чтобы спасти меня. Ты поклялся, что убьешь меня. И чтобы спасти тебя. Не забывай, она любила тебя. Ты угрожал убить Хуана. И сделал бы!

- Может быть, но я совершил ужасную несправедливость. Скажи ты правду…

- Я собиралась рассказать, признаться, поставив на карту все, но ты сказал, что этот человек твой брат. Как я могла столкнуть вас? Превратить тебя в убийцу, а его в жертву? Нет, Ренато, потому что ты моя любовь, и потому что я рожу тебе ребенка!