Монохромный человек (СИ)

Возможно там, в центре города сейчас куда более оживленное движение на дорогах, но только здесь, в районе граничащим с пригородом вряд ли кто-то сорвется куда-то без самой крайней нужды.

Внезапно ожила рация. И сонный голос диспетчера объявил:

— Внимание, вызов на Ореховый бульвар, тридцать восемь. Пожилая женщина слышала крики о помощи. Есть кто поблизости?

Младший лейтенант устало вздохнул. До конца смены оставалось всего-то пара часов.

А Ореховый бульвар был слишком близко, чтобы он проигнорировал вызов.

— Диспетчер, — взяв рацию обреченно проговорил младший лейтенант. — Семь два восемь, я гляну, что там.

— Хорошо, семьсот двадцать восьмой, — ответила диспетчер. — Через сколько вы будете на месте?

— Минут семь-восемь. — ответил младший лейтенант.

— Оставайтесь на связи, и будьте осторожны. Удачи. — передала диспетчер.

Ореховый бульвар был живописным местом с обширной парковой зоной.

Здесь, по правую сторону от узкой дороги тянулись вверх ветвистые деревья и зеленели заросшие травой и дикими цветами поля.

Впрочем, сейчас ничего этого разглядеть было не возможно из-за непрекращающегося дождя и тумана.

Слева от машины ППС тянулись частные двух и трех этажные дома.

Они были похожи между собой, по стилю и фактуре.

Не прихотливые, не броские, но довольно большие с большой территорией. Многие из владельцев домов обнесли свои дворики высокими заборами.

Младший лейтенант остановил полицейский Форд возле дома, на воротах которого синела табличка с цифрой тридцать восемь.

Лейтенант заглушил мотор. Проверил пистолет в кобуре, захватил фонарь, рацию. Накинув капюшон куртки, он выбрался на улицу.

Захлопнул дверцу автомобиля, плотнее застегнул ворот.

Патрульный чувствовал, как по капюшону и плечам воодушевленно заколотили капли дождя.

Он натянул капюшон побольше, спрятал руки в карманы и подошел к калитке дощатых ворот.

Она была приоткрыта. Полицейский позвонил в дверной звонок возле ворот. Но дверь в доме не открылась и в динамике домофона тоже никто не ответил.

Патрульный повторил звонок. Молчание.

Он огляделся. Пустынная, тихая улица вокруг пропитывалась сырым туманом. Шелестели мокрые листья деревьев, шумно шкворчала вода в темных лужах.

Полицейский взглянул в окна близ стоящих домов.

На мгновение в его сознание проникла пугающая мысль, что в домах вокруг никого нет.

Что он единственный живой человек стоящий посреди улицы, в дождливых сумерках.

Держа правую руку на рукояти пистолета в кобуре, патрульный открыл калитку и вошел внутрь.

Он ступал по выложенной плиткой дороге. По обе стороны от него зеленели квадратные кусты живой изгороди. На лужайке перед домом стоял надувной бассейн и небольшие качели.

Сейчас внутри бассейна стремительно собиралась дождевая вода.

Под качелями в небольшой ямке от человеческих ног, также образовалась овальная лужа.

Он подошел к дому.

Патрульный отметил странное, неприятное ощущение.

По мере того, как он приближался к дому ему становилась труднее дышать. Словно что-то медленно, тяжело и жестко стискивало его грудь.

Тревожным, частым басом звучало сердцебиение.

В горле странно, неприятно пересохло.

Колко бились вены на висках. Растущее напряжение сжимало голову и сдавливало живот.

Полицейский и сам не мог объяснить, что его встревожило, что напугало. Что именно застало его поверить, что в доме его ждет нечто кошмарное. Нечто, что смываемой ржавчиной въесться в его память на долгие годы.

Угрожающее чувство тяжелело в сознании. Всего инстинкты обострились. А один из базовых, во всю глотку орал: «Убирайся! Беги! Садись в тачку и уезжай отсюда, глупец!!!».

Но, младший лейтенант помнил и знал принципы своей работы. И ради чего он пошел в полицию, тоже знал.

Он встал у входной двери дома. Поднес руку к дверному звонку.

Но тут же заметил узкую черную полоску тьмы между дверью и дверным косяком.

Офицер легко толкнул входную дверь дома, и та мягко, плавно без труда отворилась.

Изнутри на него хлынула ошеломляющая тишина. Её нарушала только приглушенная музыка, звучавшая откуда-то сверху, со второго этажа и монотонный стук дождя по окнам.

Он занес ногу, чтобы переступить порог. Внутренний голос его инстинкта самосохранения усилился до истеричного.

Угнетающее, паническое чувство росло в сознании с ускоряющимся ритмом пульса.

Нервно, тяжело сглотнув офицер огляделся.

Дом был украшен праздничным убранством.

Гирлянды, ленты, цветы на стенах и во всем интерьере.

Повсюду в каждой комнате ярко горел свет. Со стороны кухни тянуло чем-то подгоревшим.

— Эй! — позвал полицейский. — Есть кто ни будь?! Эй!.. Хозяева!

Патрульный замолчал. В мозг неожиданно и резко ввинтилась мысль о том, что ему никто не ответит. Ему некому отвечать.

Он вдруг каким-то неуловимым шестым чувством почувствовал, что он действительно здесь один.

И крикнул он совсем не с надеждой, что кто-то ему ответит. Он закричал, чтобы просто услышать свой голос.

Он крикнул больше затем, чтобы прогнать вселяющееся чувство необъяснимого страха.

Мелькнула мысль уйти. Сесть в автомобиль и поскорее убраться отсюда на безопасное расстояние.