Монохромный человек (СИ)

Полицейский достал пистолет. Тяжесть оружия в руке придала сил и храбрости.

Он зашел на кухню, в ванную, заглянул в комнаты на первом этаже.

В одной из них на кровати лежало несколько платьев. На трюмо, перед зеркалом был беспорядочный ворох косметики. Рядом заряжался чей-то телефон.

Полицейский снял блокировку, взгляну на дисплей гаджета. На фоне яркой заставки отображалось сообщение о сорока восьми не принятых звонках.

Вкрадчивое гадкое чувство обхватило со офицера со спины и стиснуло, сжало, задушило.

Он почувствовал, как его тело одолевает мелкая нервная лихорадка.

Офицер судорожно вздохнул. Вышел из комнаты, держа пистолет перед собой.

Он подошел лестнице. Шагнул на ступени и опустил взгляд.

Хлынувший в кровь лед ужаса заставил его оцепенеть.

На деревянных ступенях старой лестницы темнели черные следы обуви.

Словно нарисованные, как будто мультяшные они тянулись вверх, на второй этаж.

Переборов свой ужас, сдерживая панические порывы, офицер поднялся выше.

Он старался дышать тихо, но учащенное дыхание шумно вырвалось из носа, срывалось с его губ.

Гулко, рьяно, часто пульсировали вены в теле. Что-то вязкое и мерзлое стыло в животе.

Предательская дрожь поселилась в руках, плечах и коленях.

Офицеру не мог совладать с этим позорным проявлением бессильного ужаса.

Но он заставил себя зайти на второй этаж. Здесь перед ним оказалась прикрытая дверь.

Полицейский резко шумно втянул сухой воздух носом, привалился спиной к стене.

Он не сводил взгляда с зеленой, запертой двери.

Точнее он застыв, вжимаясь в стену, с трудом глотая воздух таращился на две бумажные гирлянды из черно-белых человечков.

Они висели на двери крест на крест перечеркивая вход в неё.

Справившись с шоком, полицейский дрожащей рукой сорвал гирлянды из черно-белых человечков и повернул ручку двери.

Дверь подалась. Он вошел, чувствуя мерзлую щекотку на коже спины.

Он вошел на второй этаж. Здесь на удивление было темно. И из темноты откуда-то звучала легкая попсовая мелодия.

Офицер включил фонарик, посветил вперёд.

Желтый круг фонаря пополз по выкрашенному в черно-белые полосы паркету, блеснул на чёрной люстре под белым потолком.

Младший лейтенант снова нервно сглотнул. Дрожь в теле, казалось проникла в душу, затрепетала в венах и мышцах, закралась в сердце.

Офицер посветил в сторону, нашел выключатель, щелкнул им.

Вспыхнул свет, полицейскому послышалось, что он услышал слабый шепот. Он посмотрел вперед и замер.

Фонарь выпал из его рук, покатился по полу. Содрогаясь всем телом, открыв рот и пытаясь сделать глоток воздуха, он таращился вперед, глядя на стены.

Он не был один в этом доме. Они все были здесь. На втором этаже.

Длинный коридор черно-белыми цветами бесконечно уходил вперёд, упираясь в черноту торцовой стены.

Две длинных стены по бокам были сплошь закрашены черным и белым. Слева черное, справа белое. Как отражение противоположностей. И на каждой стене были распяты обнаженные, неподвижные тела.

На черной стене с засохшей краской, застыли четыре людские тела с белеющей кожей и заполненными тьмой вытаращенными глазами.

Чернота обуглила их волосы, губы и ногти. На затвердевших лицах застыла немая, мертвая пустота. Она уродовала их лица, она демонстрировала иссякнувшую в них жизнь.

Справа от лейтенанта, на белой стене, словно обгоревшие чернели выкрашенные в черное другие четыре мертвеца.

Они были как противоположное отражение белых тел. Угольно черные, вымазанные жирной, маслянистой черной краской они глядели пустыми белыми глазницами, на головах белели их волосы, белыми пятнами зияли ногти на руках и ногах. Абсолютно белыми были их губы.

Их мертвые глазницы глядели перед собой, друг на друга.

Четыре глядели на четырех. Восемь лишенных жизни тел, повисли, связанные, распятые стенах похожие на… похожие на игрушечные бумажные гирлянды, что висели на двери.

Некто уподобил тела людей своим игрушкам. Своим черно-белым мертвым, послушным игрушкам, для своего черно-белого мира, в своей монохромной кошмарной фантазии.

Упав на колени младший лейтенант извергнул из себя недавний завтрак. Содрогаясь в рвотных спазмах офицер, услышал, как заговорила его рация.

— Семьсот двадцать восьмой! — послышал голос диспетчера. — Что там у тебя? Семьсот двадцать восьмой!

Лейтенант смог ответить не сразу.

Вытерев лицо, он отполз назад, с трудом поднялся, снял дрожащей рукой рацию с плеча и проговорил заикаясь, не в силах отвести взгляда от мертвых черно-белых тел:

— Убийство… — проговорил он. — Я обнаружил восемь тел… Убито восемь человек. Этаж… и… все вокруг… Все черно-белое…. Все… все, что я вижу… все только черное и белое… Господи…

— Немедленно возвращайтесь в машину! — приказала диспетчер. — Вызываю вам подкрепление и скорую! Будьте осторожны! Убийца может быть ещё в доме! Вы… Вы слышите меня, семь два восемь? Вы слышите?

Он слышал. Но не диспетчера.

Он слышал шаги. А затем услышал, как за его спиной с вкрадчивым скрипом открылась дверь.

Младший лейтенант, глотая страх, обернулся, вскинув пистолет.