Монохромный человек (СИ)

— Всё. — с фатальной безысходностью в голосе произнес дядя Сигизмунд. — Я проиграл…

— Проиграли? — переспросила я, держа его руку. — В чем? Что случилось?

Я коснулась правой рукой его лица, погладила по голове.

Он посмотрел на меня и вдруг с болью в голосе ответил.

— Ягодка я проиграл свой автомобиль!

С этими словами он, достал из нагрудного кармана металлическую флягу и, припал к ней губам, жадно глотая горячительный напиток.

Я с нервным непониманием наблюдала, как он пьет, пытаясь залить алкоголем какую-то сильную, внутреннюю боль.

Все выяснилось, чуть позже, когда дядя, шатаясь и врезаясь в стены добрался до своего кабинета.

Здесь он завалился на новый, кожаный диван. Прямо в одежде.

И пока я снимала грязную обувь с его ног, он поведал о произошедшем.

Со своими друзьями они, после полуночи, продолжая отрываться завалились в подпольное казино.

И там дядя, совершив ужасную ошибку сел играть в покер не с тем человеком.

— Мне просто не шла карта! — простонал с усталым разочарованием дядя Сигизмунд. — А этому прохвосту… То фуллхаус у него! То роял-флеш! То стрит за стритом… Жульничал! К гадалке не ходи! Только как-то по-хитрому… Хрен его знает!

А потом, проиграв все деньги, дядя Сигизмунд поставил свою машину.

Свой любимый внедорожник, на котором ездит уже больше десяти лет, но при этом держит его в форме, регулярно ремонтируя и обновляя.

И хотя от той машины, что досталась ему когда-то в середине нулевых, уже осталось меньше половины деталей дядя очень любил свой старенький Лэнд Крузер.

Большой, с облегченным, но крепким кузовом и новым мощным мотором, Toyota Land Cruiser FJ40 был окрашен в черный и желтый металлик.

Он передвигался на колесах 4х4 с рифлёной резиной и массивным шноркелем справа.

На крыше была установлена рама с дополнительным освещением, а впереди выступал тяжелый, крепкий кенгурятник.

Дядя установил дорогую диодную оптику на фары, сделал руль из дорогой алькантары и обшил салон мягкой черной кожей.

Крышка капота и дверцы автомобиля имели карбоновые вставки.

Да, уж. Дядя вложил в эту машину душу, вкус, страсть, вдохновение и-и… изрядное количество куда более материальных средств.

Так, что я полностью понимала его печальный настрой и болезненное разочарование.

Если дядя проиграл кому-то свою машину, скорее всего её придется отдать.

Собственно, это дядюшка Сигизмунд и собирался сделать.

Но, конечно же он был в таком состоянии, что даже встать не мог не то, что вести автомобиль.

А между тем, когда он отключился на его руке я заметила криво начерченную надпись: «Отдать тачку до семи утра».

Тут уж я не удержался и расстроенно вздохнула, сокрушенно качая головой.

Кажется, дядюшка и правда сел играть не с теми людьми.

Если уж его вынудили написать у себя на руке «напоминание» значит дело более, чем серьёзное.

Будить крепко заснувшего дядю бесполезно. Да и в таком состоянии к семи утра он не успеет. Сейчас уже почти шесть.

Чёрт возьми, а! Дядя Сигизмунд, ну почему вам не сидится на месте!

Я поддалась раздражению! Потому, что образ жизни дядюшки порой находила беспочвенно рискованным и наполненным необдуманными, странными поступками, влекущими тяжелые последствия.

И ладно, он тачку проиграл! Если он её к указанному сроку не вернёт… Ну, в самом лучшем случае нам просто сожгут мастерскую

Ну, или учитывая нынешние способы влияния задавят бесконечными проверками, судами, создадут проблемы и в конечном итоге вынудят дядю пустить свою мастерскую с молотка.

Перспектива так себе. Я лично очень прикипела к этой мастерской и к своей комнате. Но, самое главное я отлично знаю, что для дяди значит эта автомастерская.

Это, вот всё созданное и облюбованное им детище. И если его у него отберут… Как бы дядя Сигизмунд вообще не потерял смысл жизни!

Может я представляю себе все слишком уж в мрачных тонах, но я хорошо знаю своего дядю!

Когда я вернулась в свою комнату, Мирона нигде не было. Я бросила взгляд в окно. Оно было закрыто, изнутри.

Странно.

Я заглянула под кровать и в этот миг в моем большом шкафу что-то с грохотом обвалилось.

Я устало вздохнула. Подошла к шкафу, отодвинула дверцу с зеркалом и обнаружила внутри Мирона.

Он сидел в углу, поджав ноги и заваленный упавшими на него вешалками с моей одеждой.

А на голове у него повис мой лифчик.

— Ты… — я потеряла дар речи на несколько мгновений. — Ты зачем сюда забрался?!

— Не хотел, чтобы твой дядя опять упражнялся по мне в навыках стрельбы. — усмехнулся он.

— Моя дядя спит. Крепким, богатырским сном. — ответила я с сердитым смущением сорвала свой лифчик с его головы.

Мирон выбрался из вороха моей одежды.

Вот же слон, а! Как можно было уронить всю одежду!

— Я помогу. — поспешил Мирон и начал поднимать одежду.

— Спасибо.

— С твоим дядей все в порядке? — спросил Мирон участливо.

— Не совсем. — буркнула я собирая свои вещи и развешивая их обратно.

— А что у него?… — Мирон замер, осекся.

Я оглянулась.

Он с дурацкой ухмылкой на лице рассматривал то, что извлек из кучи свалившейся одежды. На пальцах правой руки у него висели мои трусики, розовые слипы с синичками.