Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Помимо прочего абсолютизация текстуальности мира в постмодернизме приводит к тому, что текст как система знаков лишается своей референциальной функции, т. е. функции отражения действительности, поскольку выявление степени соотнесенности референта с указывающим на него именем (знаком) является сложной теоретической и практической задачей. С этим также связано неприятие постмодернистами понятий и дефиниций – то, о чем идет речь, должно быть понято из текста. Но если все же нужно определить что-то, то лучше использовать образы и метафоры или метафорические образы, претендующие на многослойность и многовариантность прочтения. Например, нестабильность современного мира и его конструируемость сознанием человека постмодернисты описывают с помощью таких метафорических концептов как «текучая современность» З. Баумана, «слабое бытие» Дж. Ваттимо, «общество спектакля» Ги Дебора.

Большинство других характерных особенностей содержания и восприятия постмодернистских текстов, на наш взгляд, объединяет принцип деконструкции, сущность которого заключается в отказе от мышления и мировосприятия, основанного на бинарных оппозициях. Поскольку в любой оппозиции одно понятие стремится к доминированию над другим, весь мир предстает в виде иерархий. Постмодернисты против иерархического представления идеологий и жизненных стратегий, механизмов социальной регуляции и мотиваций, всех других элементов социального и даже биологических основ гендера, не говоря уже о нем самом. Однако в данном случае нас интересуют лишь бинарные оппозиции, касающиеся содержательно-оценочного отношения к текстам, в том числе научным.

Содержание текста, по Р. Барту, раскрывается не при его написании, а при его чтении[53], поэтому тексты, воспринимаемые через призму уникального опыта каждого человека, несопоставимы друг с другом и не могут быть выстроены в иерархии. Точно также не могут быть соподчинены друг другу научные нарративы, освобожденные от мифологической власти «великих идей». Помимо того в науке бесконечность познания постоянно ставит под сомнение познанное ранее, поэтому не следует выстраивать идеи и изучаемые феномены по принципу «высокий – низкий», «лучший – худший», «глубинный-поверхностный», «эффективный – неэффективный». Принцип деконструкции реализуется посредством целого ряда процедур: отказ от оппозиции автор – читатель (субъект – объект повествования) достигается благодаря, или приводит к «смерти автора»; отказ от оппозиции элитарное – массовое (высокое – низкое) возможен благодаря процедуре двойного кодирования («шизофреничности» автора); отказ от оппозиции центр – периферия (мейнстрим – маргинальность) происходит за счет практически неограниченного расширения контекста и взаимопроникновения текстов (их интерконтекстуальности)[54].

В целом деконструкция бинарных оппозиций позволяет отказаться от иерархий и темпоральной линейности, страдающих одномерным детерминизмом, и заменить вертикальные связи в восприятии реальности и научном дискурсе горизонтальными и ризоматическими связями, уравнять мейнстримные и маргинальные взгляды, практики и жанры. Деконструкция разрушает стереотипы и каноны создания и восприятия текстов, что «эмансипирует» их – позволяет выявлять их глубинные или просто иные смыслы и рассматривать их в иных контекстах, а также нивелирует «репрессивную» функцию автора.

Теперь обратимся к принципу депривилегизации науки, т. е. лишения ее привилегированного положения в области познания, который вытекает из вышерассмотренных принципов. В частности принцип фаллибилизма – хотя в науке по большому счету он далеко не нов – был сформулирован в результате ставшей очевидной, и не только для ученых, ограниченности возможностей науки именно во второй половине прошлого века. Реализация же принципа депривилегизации науки, по мнению постмодернистов, должна усилить познавательные возможности человека. Во-первых, за счет открытой общественной коммуникации. Механизмы ее реализации заимствованы постмодернистами в основном из концепций рационального поведения К. Поппера и коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса. Обратимся к одному из первоисточников.

Концепция рационального поведения К. Поппера базируется на его теории открытого общества. С точки зрения Поппера, рациональное поведение – это коммуникация имеющих свою точку зрения индивидов, ограниченных возможностями своего интеллекта, своей ситуации, своего знания, и находящихся в диалоге друг с другом с целью некоторого приближения к объективности. Эта коммуникация порождается взаимным сотрудничеством и конкуренцией множества действующих индивидов, пытающихся разрешить возникающие противоречия. При этом процесс развития разума и приращения знания носит интерперсональный характер, поскольку отдельные интеллектуальные способности, даже самых выдающихся людей, не могут служить основанием для абсолютизации какой-либо одной точки зрения[55].