Монстр в ее постели

– Ах, вам показалось. А мне показалось, я летел из Европы, чтобы услышать невнятное бормотание человека, который, не пожелав разобраться в ситуации, наломал дров и напугал доверенного ему ребенка. И я бы очень хотел побеседовать с директором о вашем служебном соответствии, Е… кхм… Виктория Дмитриевна.

Училка бледнеет, кусает губы, а мальчишка за ее спиной вне себя от восторга.

Если я еще чуть надавлю, она, кажется, мне даст.

Жаль, я уже нацелился на Богданову.

– Я не хотела ничего плохого…

– Страшно представить что вы делаете, когда ХОТИТЕ. Давайте-ка вы займетесь своими прямыми обязанностями: оказанием образовательных услуг. И если у вас в будущем возникнут вопросы, подозрения или претензии, пожалуйста, не пытайтесь разобраться с ними сразу через президента. Попробуйте для начала менее радикальные способы. Мы друг друга поняли?

– Да, Сергей, я вас услышала. Ване пора на урок, могу я его забрать?

– На здоровье. Что, даже не стребуете с меня денег в фонд класса?

Она слегка улыбается, успокаиваясь: в глазах светится робкая надежда, что к директору я все же не пойду.

– Дарья на все сдала, спасибо. Через месяц начнем решать вопрос с новогодними подарками, обязательно напишем в чате.

– Класс, летел из жопы мира, чтобы услышать приглашение обсудить конфеты.

А я неплохо вжился в роль: Ебанина Дмитриевна краснеет и поспешно уводит Ивана, который своей довольной мордахой работает лучше любого светильника. Я долго смотрю им вслед, пока не начинаю ржать. Итак, для опеки я – репетитор по английскому, для училки – отец, а для Богдановой – любовник в перспективе.

Главное, чтобы вся эта толпа не встретилась в одном месте. Будет очень неловко, а местами даже противозаконно.

По школе проносится оглушительный звонок. К счастью, он заглушает тираду, которую я выдаю.

Ненавижу школу. Жуткое место.

Глава двенадцатая

Даша

– А ты идешь на свидание?

– Нет, я иду на форум.

– А что такое форум?

– Это место, где проходят разные деловые встречи, доклады, обсуждают работу и все такое.

– И зачем ты туда идешь?

– Потому что Вадим попросил с ним сходить.

– Значит, это свидание?

– Нет. Это ответная услуга за то, что он три дня водил тебя в школу, пока я болела.

– Тогда зачем ты так наряжаешься?

Приходится прибегнуть к запрещенному приему:

– Вань, ты уроки доделал?

И брат мгновенно делает вид, будто очень занят тетрадками и учебниками. Безотказный способ переключить его внимание, но работает он до поры до времени.

Между нами с Вадимом ничего не происходит, но Ваня все равно задает вопросы. Я переехала обратно в нашу комнату в тот же день, когда они оба ушли в школу, чувствуя дикий стыд за то, что соврала о тесте. Хорошо, что Ваня увидел только результат и не заметил (или просто не озвучил) дату появления этого результата.

Как бы то ни было, карантин закончился, а вместе с ним сошла на нет и моя простуда. Вадим стал пропадать на работе, а я все билась в закрытые двери: искала кредит и помещение для кабинета.

Денег почти нет. Мы не голодаем, у нас какой-то странный нейтралитет: Исаев заказывает продукты, я из них что-то готовлю. Никто не говорит о деньгах, никто не говорит о том, как мы будем жить дальше, никто не говорит о том, что между нами происходит. Я бы сказала – ничего.

Но я же сейчас примеряю десятую пару сережек и каждая бесит сильнее предыдущей.

Без украшений строгое черное платье и туфли напоминают униформу. Но ни один комплект бижутерии не выглядит подходящим для делового мероприятия, и я злюсь. Может, от того, что по какой-то причине нервничаю. А может, просто потому что последнее мероприятие, на котором я была – чей-то день рождения, и случился он сто лет назад, не знаю.

Или потому что в три вернется Исаев и начнет смеяться над тем, как я вырядилась и накрасилась.

Нет, к черту длинные волосы. Заплету пучок.

– Еще раз: к плите подходить запрещено. Включать ее – тоже. Как и любые электроприборы кроме чайника и телевизора. Ужин будет, когда мы вернемся. Вкусняшки, чтобы пожеваться – на столе в гостиной. Никому не открывай, если кто-то будет звонить или стучать – пиши мне. Если что-то случится – звони. Если захочешь спать, я постелила тебе на диване. Закрою только верхний замок, понял?

– Да понял я, понял, что ты со мной как с маленьким?

Ваня остается дома один в первый раз. Нет, конечно, я оставляла его, выбегая на пару минут в магазин или аптеку, но никогда еще на половину дня. Мы уедем в три и вернемся не раньше девяти, и за это время я сойду с ума, пока он тут один.

А вот Ваня, кажется, не может дождаться. Для него это приключение, а еще отношение Вадима как к равному, льстит. Возможно, это то самое, чего не хватало мальчишке с речевыми проблемами, но я все равно злюсь. Не Исаев его брат. Не он его воспитывает. Легко быть героем, покупая конфеты. Их, к слову, мы для Вани оставили целую гору. Конфеты, кексы, йогурт, бутылку газировки и контейнер с бутербродами. Брат в восторге от количества вредной еды, которое ему сегодня можно съесть и предвкушает вечер наедине с приставкой.

А меня слегка потряхивает, ведь это вечер наедине с Вадимом.