Монстр в ее постели

– Ты все понял? – в сотый раз спрашиваю я брата.

– Да! Плиту не включать, приборы тоже, никому не открывать, если что – звонить. Сидеть, играть в приставку и пробовать то, что вы мне купили.

– Молодец.

Я внизу. Выходи.

– Все, Ванюш, я пошла. Ты уроки доделаешь же, да? Не бросишь?

– Не брошу. Иди на свое свидание.

– Это не свидание.

– Я забыл, как оно называется. – Ванька хихикает, и я укоризненно качаю головой.

Но мне действительно пора.

Проверить заряд телефона, сумочку, документы. Копаться целую вечность мне не дает мысль, что Исаев обещал вызвать такси, и сейчас наверняка капают минуты ожидания. Так что я быстро накидываю куртку и бегу вниз, даже не успев толком испугаться за оставшегося одного брата. Страх придет потом, когда я немного отдышусь.

Выйдя из подъезда, я нигде не вижу брендированную машину такси. Удивленно осматривая двор, я не замечаю черный внедорожник, припаркованный у самого края. Хотя его сложно не заметить: он слишком новый и блестящий для нашего двора.

– Хорошо, признаюсь: все начнется в пять, я наврал тебе о времени, потому что думал, что ты не сможешь оставить свою мелочь просто так и застрянешь надолго.

– До начала два часа?!

Вадим выходит из того самого внедорожника. Я замираю, не то испуганно, не то удивленно. Не ожидаю увидеть его в костюме. Облик настолько не вяжется с образом, устоявшимся в сознании, что я с трудом давлю желание рвануть наверх, домой, забиться там под диван и скрыться от его взгляда: внимательного, пронизывающего насквозь, чуть насмешливого.

– И что мы будем делать? Идем домой. Там есть еда, я готовила Ване обед.

– Эй. Ты обещала, что не будешь вспоминать про него.

– Он мой брат.

– Именно. Брат. Не беспомощный котенок. Не бабушка-инвалид. Взрослый пацан, который способен посидеть шесть часов дома, ничего не поджечь и никого не убить. Дай ему от себя отдохнуть. Идем.

– Зачем мы так рано?

– Выпьем, прогуляемся.

– Это профессиональное мероприятие или вечеринка?

– Два в одном.

– А я думала, программисты интроверты и не любят вечеринки.

– Возможно, а вот те, на кого они работают – очень даже.

Порог машины слишком высокий, чтобы я могла забраться без посторонней помощи. Исаев подает руку и за несколько секунд, что я чувствую прикосновение к горячей коже, меня окатывает волной предательской дрожи. Я очень надеюсь, что в сумраке дождливого дня не видно, как я покраснела.

В машине идеально чистый кожаный салон, приятно пахнет цитрусами и вообще ощущение, будто ты на космическом корабле. Не совру, если скажу, что никогда на таких не ездила.

– Откуда ты взял машину? – спрашиваю, когда Вадим садится за руль. – Неужели купил?

– Прокатная. Присматриваю варианты.

– Я задавала этот вопрос уже тысячу раз, но все же. Откуда у тебя деньги?

Он уверенно водит. Наверное, я бы никогда в жизни не выехала на этом танке с парковки, даже если бы у меня были права.

– Я уже тысячу раз отвечал на этот вопрос. Наследство и заработок.

– Разве можно за короткий промежуток времени заработать на прокат такой машины?

– Да, если не платишь за аренду квартиры и не снимаешь гигантский офис. Что ты от меня хочешь услышать? Если тебе интересно, не отжал ли я бабло у очередной своей жертвы, то нет.

– Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто интересно. Ты очень далеко ушел от первоначального образа, который я составила. Пытаюсь составить новый.

– И что уже удалось отметить?

– Пока не поняла. Ты определенно пытаешься казаться хуже, чем есть. Или потому что окружающие люди тебя раздражают, или потому что ты боишься, что они сделают больно. Пять лет ты провел в тюрьме, но твой круг общения не поменялся, по крайней мере не в сторону уголовных авторитетов или как они там называются. Ты вернулся в старую квартиру родителей и с первых же недель зарабатываешь приличные деньги, к тому же не транжиришь их направо и налево, а вкладываешь. Я думаю, машина нужна, чтобы стать своим на тусовке, но тратить на нее все деньги нерационально, как и на квартиру. Поэтому ты спишь в моей постели, а машину берешь в прокат.

– Собираешься делать карьеру в сериале про ФБР?

– Я не права? Где я ошиблась?

– Может, я тебе и скажу. Если будешь хорошей девочкой.

– Что это значит?

Мы встаем в конец огромной пробки. Идея выехать за два часа уже не кажется бредовой.

– Это значит не проверять телефон каждые десять секунд, как ты делаешь сейчас. Не писать мелкому сто вопросов в час о том, живой ли он.

Вадим поворачивается ко мне, протягивает руку и прикасается к волосам. Сначала мне кажется, что он просто трогает, и в мозгу бьется дурацкая мысль «зачем я побрызгалась лаком?!», но потом я понимаю, что он вытаскивает из пучка шпильки.

– Распустить волосы.

Как же приятно! Ненавижу прически! Я готова застонать от ощущения, как волосы свободными локонами падают на плечи.

Потом ряд машин трогается, и Вадим переключает внимание на дорогу, но его рука по-хозяйски ложится мне на колено, прямо у края платья, обжигая и волнуя.

– А это что значит? – спрашиваю я каким-то сдавленным, непохожим на мой, голосом.