Читаем Монстры полностью

Возникнув в пределах Древней Руси, в ее пределах же сия практика развилась, разнообразилась и предельно утончилась, породив наиразличнейшие специфические секретные школы и отдельных сверхсильных адептов, которые могли впадать в ритмы Вселенной уже без всяких слов и мантр. Делали они это стремительно и мощно, моментально излучая наружу освобожденную и преображенную энергию космоса в неимоверных количествах и неописуемой силы. Ее доставало, чтобы производить многие чудеса во внешнем мире. В отдельных обителях и ашрамах посвящали себя и специализировались в разного рода профессиях и тайнах. Были отдельные ашрамы, фокусировавшиеся на левитации. То есть возлетании и вертикальном поднимании своего, моментально теряющего всяческие физические параметры, невесомого тела на непредставимые высоты, почти до полнейшего пропадания в неизвестных непроглядываемых окраинах Вселенной. Однако возвращались. И многие. В других ашрамах посвященные энергией расщепляли твердые горные породы и взглядом проникали в недоступные глубины земных укрытий. Вникали в тайны человеческого организма, направленным взглядом видоизменяя его в нужном и предопределенном направлении, ускоряя очищение и приуготовления к дальнейшим сокрытым модификациям и метаморфозам. Иные же исчезали в неведомых измерениях, проводя там длительное время среди своих и чужих предыдущих существований. Были специализировавшиеся на тонкой медицине и воскрешениях. Другие порождали свои подобия или аватары, странствуя по всем странам и пределам, общаясь там с немногими посвященными и предположенными к подобному неординарному общению, в то же самое время основным своим обличьем и телесной составляющей оставаясь на месте обитания, по-прежнему, как и обычно, адресуясь ученикам, ничего странного не обнаруживающим. Даже не подозревающим.

Наиболее же продвинутые представители подобного рода занятий назывались богатырями. То есть богатые энергией. Они становились прямо-таки предметами поклонения. Вокруг них возникали целые культы, в пределах которых их сокращенно (от богатырей) величали богами.

Отдельной была секта боевых богатырей, одолевавших противников, соперников, вооруженных захватчиков и налетчиков. Уничтожавших в несметном количестве врагов и недругов посредством особого богатырского храпа, который и являлся внешним выходом этой неземной энергии.

– Что же тут такого? – недоумевал я и определенно смелел в своих возражениях.

– Ну как что такого! Откуда вы только это взяли? – всплескивала руками элегантная редакторша и несколько даже смущенно улыбалась.

– Это не моя теория, но академика такого-то. – Я называл его имя.

– Ах, этот. Известный обскурант. Кстати, Степан Прокопьевич того же мнения. – По причине моего как бы притворного незнания имени Степана Прокопьевича она опять исполнялась сугубой подозрительности и опасения неких неадекватных оскорбительных или шутовских действий. Но я оставался вежливым и учтивым. Она успокаивалась. – Вы сами-то внимательно читали, что написали? Перечитывали? Или, как эти самые описанные богатыри, в трансе на свет Божий являли? – съязвила она.

Вся ритуальная и подготовительная часть сакральной практики передавалась устно от учителя к ученику. Какие-либо записи были запрещены, дабы тайное учение не попало в руки злонамеренных или просто неподготовленных, могущих употребить полузнания во вред себе и окружению. К нашему времени, увы, все почти полностью и безвозвратно утрачено и по мельчайшим оставшимся деталям, прямо-таки по, если можно так выразиться, исторической пыли с большим трудом реконструируемо неимоверными усилиями таких вот подвижников, как помянутый академик.

Известно, например, что за неделю или две до намечавшейся очередной серьезной битвы гуру с помощью учеников впадали в так называемое состояние самадхи. Круглосуточно без еды и питья они безмолвно сидели в позиции тотального сосредоточения посреди темных глубоких пещер под Киевом. Эти пещеры известны и поныне благодаря многочисленным последующим тамошним захоронениям христианских святых и послушников. Христианство счастливо и осмысленно заимствовало многие древнерусские традиции и обычаи. Тот же Новый год с его елочкой, яблочный Спас, богородичные праздники, тип церковной вознесенно-купольной архитектуры, позы смирения и благодати, словесные мантрические формулы вроде вышеупомянутой и т. д.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия