Читаем Монстры полностью

                 С чего начнем? —                 С чего? —                 С женского! —                 Со всяко-женского? —                 Нет, с велико-женского! —                 Скажи, скажи мне, что есть велико-женское? —                 Мать! —                 Еще! —                 Жена, Сестра! —                 А еще? —                 Все! —                 Ну, так уж все! —                 Ну… —                 Ну, ну! —                 Ну, Родина, Отчизна! —                 Еще! —                 Земля! —                 Еще! —                 Не мучай меня! —                 Еще! —                 Ну, Земля, Земля, Почва, Трава! —                 Еще! —                 Не могу! —                 Можешь! —                 Не могууу! —                 Можешь, можешь, я вижу, только это маленькое,                                                  волосатенькое, вертикальное, условное мешает тебе! —                 Какое такое? —                 А такое, плюшевое и твердое, набитое опилками! —                 Ну и что, что? Я устал, устал! я не могууу! —                 Можешь! —                 Не могуууу! не могуууу! —                 Вот теперь можешь! —                 Да, вот теперь могу! —                 Так, дальше! —                 Мысль, Могила, Могила! —                 Правильно! —                 Тьма, Потьма, Пропасть, Хлябь, Слизь, Слякоть! —                 Да, да, слякоть, слизь, махроть! —                 И Кровь! —                 Да, да, кровь! но и что-то святое чистое! —                 Да, да, Мечта! —                 Правильно! —                 Ясность, Ясность! Синева и Прозрачность! —                 Правильно, структура, структура, структура! —                 И Конструкция, и Архитектоника, и Соразмерность! —                 Но и Партия! —                 Я устал! —                 Нет, нет, Партия, Воля, Страсть! —                 Я устал! —                 Нет, нет, Страна, Конституция! —2                 Детка бритвою играла                 Оступилася легко                 Глядь – а бритва и пропала                 Ищет папа, ищет мама                 Ищет врач и далай-лама                 Ан вот – бритва глубоко                 Запрятана                 От них хитрых                 Одному Боженьке покажу3                 Кто лезвие на лезвие наложит                 И поверх слона заставит пробежать —                 Тот может все! но даже тот не может                 Мою живую душу обежать                 Как целостное                 Он только к ней лишь с бритвою как жмых —                 Она же бритвой бритв, ломая бритвам их                 Наитончайшее4                 Так между битвами и битвами                 Мы все тогда питались бритвами                 Уж как увидим: опереньем                 Блеснет где – мы туда бежали                 Хотя, конечно, понимали                 Что все они – лишь порожденье                 Той, единственной5                 Изольда где с Тристаном бритым                 Вдвоем ложились на манеж                 Между собою клали бритву                 Она светилась тихо меж                 Впиваяся обоим в бок                 Без слов, и только знает Бог                 Что от этого рождалось6                 Она лежала на постели                 В сиянье простыней оправлена                 И кромка лезвия блестела                 Вверх острием своим направлена                 И он возлег едва дыша                 И она внутрь его вошла                 Раздвинутого7                 Она вошла – они сидели                 И все смотрели на нее                 Внимательно                 Над ними бритвы их висели                 Над ней светилася ее                 Бритва                 Но вот один лишь легкий взмах                 И глядь – уже в ее руках                 Все бритвы8

Дальше выстраивается ряд:

Перейти на страницу:

Все книги серии Пригов Д.А. Собрание сочинений в 5 томах

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Москва
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве».Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Монстры
Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний. Воплощенная в мотиве монстра, эта тема объединяет различные направления приговских художественно-философских экспериментов: от поэтических изысканий в области «новой антропологии» до «апофатической катафатики» (приговской версии негативного богословия), от размышлений о метафизике творчества до описания монстров истории и властной идеологии, от «Тараканомахии», квазиэпического описания домашней войны с тараканами, до самого крупного и самого сложного прозаического произведения Пригова – романа «Ренат и Дракон». Как и другие тома собрания, «Монстры» включают не только известные читателю, но не публиковавшиеся ранее произведения Пригова, сохранившиеся в домашнем архиве. Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия
Места
Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского. В раздел «Территория языка» вошли образцы приговских экспериментов с поэтической формой. «Пушкинские места» представляют работу Пригова с пушкинским мифом, включая, в том числе, фрагменты из его «ремейка» «Евгения Онегина». В книге также наиболее полно представлена драматургия автора (раздел «Пространство сцены»), а завершает ее путевой роман «Только моя Япония». Некоторые тексты воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Современная поэзия

Похожие книги

Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия