Мор

Ему тоже трудно. Ему предстоит продолжить выполнять свой долг, но теперь он осознает весь ужас происходящего, а недавно узнал, что значит терять.

И, несмотря ни на что, рядом с ним мне хорошо. Он дает мне утешение. Я прислоняюсь к Мору. Он прижимает к груди мою голову, легко целует меня в волосы. Кто бы мог подумать, что именно этого мне все время не хватало. Я не догадывалась, но так оно и есть.

– Не беспокойся, Сара.

И весь ужас положения в том, что сейчас, в его руках, таких надежных, я действительно спокойна.

Глава 36

Мы покидаем жилище Рут и Роба. Вокруг стоит нежилая тишина, в воздухе чувствуется слабый всепроникающий запах. Смерть расположилась здесь надолго. И это, признаться, меня сильно нервирует.

Выезжаем мы в дождь. В сущности, в этом нет ничего удивительного, ведь Тихоокеанский Северо-Запад считается колыбелью ливней.

Пока мы с Мором наедине, можно притворяться. Он – мой доблестный благородный рыцарь, а я – его необычная спутница, может, даже оруженосец. Но стоит выехать на открытую дорогу, где игнорировать признаки Апокалипсиса невозможно, мы оба вспоминаем, как обстоят дела на самом деле.

В который раз я с надеждой вспоминаю о родителях. Как я хочу, чтобы с ними все было в порядке. Я давно смирилась с реальностью и знаю, что никогда больше их не увижу, но теперь, став свидетельницей того, как умерли Рут и Роб, я не могу не думать о том, что моих маму и папу могла постичь та же участь. И эта вероятность так меня ужасает, что я предпочитаю воображать, что они невредимы и избежали лихорадки.

Мор гонит Умницу Джули в галоп, заставляя неутомимого скакуна мчаться часами напролет. Так мы добираемся до Сиэтла. Город с его домами и уличными фонарями, недавно оставленным жильем и давно погасшими витринами, проносится мимо одним смазанным пятном.

Я ценю такую скорость. Мое внимание по большей части сосредоточено на том, чтобы удержаться на коне, и некогда задумываться о том, какой прием ожидает нас в одном из крупнейших городов США. И все же, как я ни стараюсь отвлечься, обмануть себя и расслабиться не удается. Тело напряжено так, что ноют сведенные мышцы, руки и ноги дрожат – не только от пронизывающего холода, но и от нарастающей тревоги.

Чем дольше с нами ничего – пусть бы случилось хоть что-нибудь – не происходит в дороге, тем мучительнее ожидание. Вокруг не видно ни души. Ни единой, до смерти перепуганной, души.

К тому времени, как приземистые, запущенные жилые постройки и бездействующие торговые центры уступают место пустым небоскребам, до меня начинает доходить, что это странно. Очень, очень странно. Города, даже после эвакуации, обычно куда живее, особенно такие огромные, как этот. Хоть кто-то должен был попасться нам на пути.

– А где все? – спрашиваю я вслух.

Наверное, устроили тебе засаду, Берн.

Мор за моей спиной молчит, такой весь из себя молчаливый созерцатель. Меня охватывает настоящее смятение. Что изменилось за время, пока мы оставались у Рут и Роба? Неужели Господь потерял-таки терпение и решил, что никто из нас не стоит спасения?

Если бы это было правдой, умная голова, тебя самой уже не было бы в живых.

В конце концов, я замечаю человека с бородой и грязными рыжеватыми волосами. Он сидит, привалившись к стене высотного здания. Я чувствую такое облегчение от того, что вижу, наконец, человеческое существо, что мне требуется минута, чтобы понять, что с ним что-то не так. На лице несколько открытых язв, взгляд безучастный.

– Останови лошадь, – я даже сама удивлена горячности своего требования.

Мор натягивает поводья, Джули останавливается. Я спешиваюсь и бегу к человеку.

Запах гнили и выделений чувствуется за несколько шагов. Он не отрывает взгляда от улицы.

Мертв. Такова моя профессиональная оценка.

Но, приложив два пальца к его шее, обнаруживаю слабый пульс.

Я вскакиваю на ноги.

Не может быть, он жив!

Правда, это ненадолго.

Воспаленные глаза медленно находят меня, а потрескавшиеся губы шепчут «помогите».

От этой мольбы у меня внутри все сжимается. И не хватает мужества сказать ему, что все кончено, и я мало что могу для него сделать.

Вместо этого я подбегаю к Джули, достаю обезболивающее, которое взяла в доме Рут и Роба, и флягу с водой.

Вернувшись, показываю мужчине таблетки.

– Они вас не вылечат, – объясняю ему, – но немного снимут боль.

Несчастный приоткрывает рот, у него нет сил даже взять у меня из рук лекарство. Я сама кладу таблетку ему на язык, подношу к его губам свою фляжку. Слышу, как за спиной нетерпеливо ржет Джули, и чувствую спиной прожигающий взгляд Мора.

Человек делает несколько глотков, чуть не захлебнувшись. Я уже собираюсь встать, но он с неожиданной силой хватает меня за рукав. Красные воспаленные глаза устремлены на меня.

– Я его вижу, – хрипит он.

Не понимаю, о чем он.

– Кого?