Читаем Мораль XXI века полностью

Во имя утверждения, что плод имеет право на жизнь, ему дают жизнь, заставляют жить, вынуждают участвовать в половых отношениях своих родителей, пока он находится в утробе матери, а в дальнейшем обрекают на превращение в еще одного слугу в толпе послушных потребителей. Настанет момент, и его будут обманывать посредством политической демагогии, используя для укрепления власти мировой верхушки, которой нет никакого дела до истинных интересов народа.

Он будет беззащитен перед сублиминальной и отчуждающей системой образования, его разум будет вынужден пассивно мириться с бомбардировкой средств массовой информации, он будет расти, не подозревая о своих недостатках, о том, что является незавершенным существом, что обречен на существование как «получеловек», если только ему не посчастливится открыть истинный духовный путь.

С точки зрения sapiens зародыши других видов животных не обладают правом на жизнь и полностью зависят от каприза человека. Животных приносят в жертву, уничтожают, используют в пищу приготовленными или живыми, пытают во время лабораторных экспериментов, подвергают вивисекции во имя науки. Почему человеческий плод имеет большее право на жизнь, чем зародыши других животных видов?

В качестве аргумента можно сказать, что одно дело – человек, а другое – животное. Однако некоторых людей с трудом можно назвать людьми: бывает, они опускаются до уровня животных. Если убрать лицемерный культурный лоск, мы все еще остаемся «голыми обезьянами», которые пользуются своим правом сильного, принося в жертву более слабые виды.

Говоря об аборте, важно думать не только о том, что означает смерть плода, но и об условиях жизни в данную эпоху на нашей планете, помня, что качество жизни будущего существа не имеет ничего общего с фантазиями, преобладающими в данный момент, о прогрессе и благополучии мира. Нужно ясно представлять, что выиграет и что потеряет плод, если получит жизнь.

Плод только тогда можно будет считать человеком (реrsona) в определенном значении этого слова, когда по достижении зрелости он окажется на истинно человеческом уровне, что может или произойти, или нет. Но это не должно служить оправданием аборта. Просто, пока человек не достиг должного уровня, он является лишь проектом человека, или получеловеком.

Если принять, что человек – это просто тело, то плод с момента, когда он принимает физические очертания человека, – тоже человек.

Хочу подчеркнуть, что в большинстве случаев половой акт, во время которого происходит зачатие, представляет собой эротическое безумие, когда партнеры не являются хозяевами своих поступков, временно теряя при этом сознание, а их ответственность снижается или пропадает.

Для подавляющего большинства людей коитус – это вторжение силы, превышающей их волю, что заставляет их совокупляться, забывая о вероятности беременности. Именно таким образом зачинается большинство детей, и как следствие, чтобы избежать нежелательного потомства, практикуется аборт, этот насильственный способ прерывания жизни.

Нужно также задуматься, справедливо ли вынуждать иметь детей в обществе, в котором никто не обучен контролировать свои половые импульсы, вследствие чего коитус имеет оргиастический характер, то есть страстям дается полная свобода.

Я считаю аморальным со стороны общества наказывать за то, что оно само не пытается искоренить. Примеры этому можно найти во всех сферах жизни.

Почему разрешено продавать алкоголь водителям, если запрещено находиться за рулем в состоянии алкогольного опьянения? Почему производят и продают машины, способные развивать скорость 200 км/час, хотя максимально разрешенная скорость на дорогах 100–140 км/час?

Если более миллиарда людей в мире недоедают, почему отсутствует более строгий закон о рождаемости? Зачем возмущаться по поводу недостаточной развитости народа и его бедности, если в образование не инвестируются необходимые средства и отсутствуют эффективные методы решения данной проблемы? Как бедные могут заработать достаточно денег и достичь достойного жизненного уровня, если их с детства этому не учат?

Общество, которое наказывает за то, что оно само не пытается искоренить, и не поощряет естественные способности людей, можно назвать тоталитарным, лживым, несправедливым и лицемерным. В некоторых странах несчастная женщина попадает в тюрьму за то, что сделала аборт, причем в ужасных антисанитарных условиях, хотя ее поступок – всего лишь отражение социального несовершенства.

Есть много доказательств того, что существует психическая наследственность, которая передается от родителей детям в форме клеточного магнетического архива. Вследствие этого потомки – простые носители правильных или неправильных приказов, берущих начало в инстинктивных эмоциональных и ментальных состояниях родителей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология