Читаем Мораль XXI века полностью

С точки зрения морали настоящей семьей можно называть только те родственные группы, которые объединены высшими духовными и этическими ценностями; распространяющие свои принципы не только на верующих, но и на светских людей, чтобы те смогли приобщиться к разумному духовному пути, не требующему абсолютной веры для согласия с его содержанием.

Стремление к комфорту

Люди обычно предъявляют к себе минимальные требования и приспосабливают к этому свою психику, чтобы как можно скорее достичь в жизни ригидной ментальной и эмоциональной позиции, позволяющей чувствовать себя уверенными и избегать страха и тревоги, которые вызываются изменениями. Они не осознают, что жизнь – это постоянное изменение, а закостенелость – психологическая смерть.

С юных лет человек стремится каким-либо способом нейтрализовать свою неуверенность и достичь определенного внутреннего равновесия, чтобы противостоять бесконечным переменам в жизни.

Молодежь выбирает для подражания людей, которыми восхищается из-за их популярности или производимого ими яркого впечатления, а не из-за реальных человеческих качеств. Слепое копирование их поведения дает определенную уверенность.

Тревога, которая раньше разрушала молодых людей, постепенно сменяется чувством превосходства, ощущением безопасности в мире, казавшемся ранее враждебным.

В какой-то момент они перестают прикладывать усилия для обретения внутреннего равновесия, поскольку видят, что люди относятся к ним с уважением, восхищением или страхом. Им кажется, они уже достигли такого уровня уверенности в себе, что их можно назвать социально успешными. Человек, который считает, что уже обрел соответствующий социальный статус, перестает искать свою индивидуальность и закостеневает ментально и психологически, чтобы сохранить свою ложную личность, поскольку она не только эффективно защищает его от внешней агрессии, но и дает привилегированное социальное положение.

Этот процесс может быть мирным, направленным на собственную защиту, а может быть иным, когда человек решает, что наилучшая защита от предполагаемой или реальной агрессии извне – это нападение. Тогда он превращается в психологического задиру, который достигает чувства уверенности в себе через презрение, словесные и психологические нападки на других. Бывает, агрессивное поведение используется с целью напугать людей и получить незаконную выгоду.

Очевидно, что этот же механизм стремления к внутреннему комфорту может сделать человека застенчивым, поскольку застенчивость является очень удобной формой защиты.

Бывает также, что кто-то с низким материальным и социальным уровнем оправдывает свою бедность с помощью сложных рационализаций: он занимает позицию бедного, но гордого человека, который превозносит свою бедность, презирая богатых.

То же происходит, когда бесчестные люди прибегают к различным ментальным манипуляциям, лишь бы выглядеть лучшими представителями человеческого вида, хотя в действительности являются настоящими отбросами.

Когда человек понимает, что какая-то определенная форма поведения может быть ему выгодна в отношениях с другими, все его усилия направляются на поиск необходимых элементов для усиления такого поведения. Именно в этом состоит причина закостенения человека, который уже никогда не меняет свою структуру, а лишь увеличивает или усиливает собственные механизмы. Эта ситуация удобна и основана не просто на лени, но на импульсе инерции или смерти.

В психоанализе такой импульс символизируется Танатосом, в противоположность Эросу, излучению жизни.

Личность, сформированная бессознательными механизмами, порождает инерцию, захватывающую человека, и не позволяет изменить форму мышления и бытия, принять существование разных точек зрения. Такова позиция большинства, и в ней коренится причина насилия и отсутствия взаимопонимания.

Изменения, происходящие со взрослыми людьми, поверхностны, не затрагивают глубинной сущности, поскольку с момента закостенения личности и до физической смерти человека эволюционное изменение становится невозможным. Вероятно лишь изменение социальных привычек, например, приобретение модной одежды или покупка новых, еще не освоенных, игрушек.

Меняется лишь то, что касается понятия «иметь», но не происходит реального изменения сущности, что является отклонением от пути эволюции, предначертанного Природой.

Как только человек останавливает свое психическое развитие и его личность закостеневает, он слепо и бездумно защищает избранную форму поведения, признавая лишь то, что с ней совпадает, и отвергая все остальное.

Независимо от культурного или социального уровня эти люди составляют инертную часть человечества, не способную воспринимать новые идеи; они живут, как невылупившиеся цыплята, в «скорлупе» застывших убеждений, боясь выйти на свет более глубокой реальности.

Печально, что такую ситуацию, когда человек является только хорошим социальным роботом, а его мозг полностью запрограммирован популярными культурными, политическими или религиозными концепциями, считают нормальной.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология