Морально нечестивый by Верóника Ланцет

— Я думаю, ты можешь понадобиться в другом месте, Брателло. — говорит Бенедикто. Франко, кажется, держит себя в руках, но с трудом. Кивнув головой, он исчезает, теряясь в толпе.

— Извини моего брата. Он все еще горюет.

— Могу себе представить. — Я не знаю, что он хочет от меня услышать. Признать свою вину? Я скорее прикончу Франко, чем позволю кому-либо сказать хоть слово против Лины.

— А теперь вернемся к нашей теме, — говорит он и достает сигару из внутреннего кармана пиджака. Он прикуривает ее и делает несколько затяжек. — Мои транспортные линии полностью безопасны. Ты легко сможешь компенсировать потерянный доход. — Он объясняет, что у него есть транспорт дважды в неделю, но он мог бы выкроить еще один для меня.

— Понятно. И во сколько мне это обойдется? — мне довольно любопытно, что Бенедикто может хотеть в обмен. Просто потому, что его действия немного... подозрительны. Между нашими семьями сейчас столько вражды, а он хочет партнерства? В этом должно быть что-то большее.

— Ба! Ничего подобного. Считай это подарком. Для улучшения будущих отношений. — Да, но я на это не куплюсь. Поэтому я продолжаю допытываться.

— Я никогда не смогу с чистой совестью принять от тебя такое.

— Если ты так говоришь... — он делает паузу и смотрит на меня, сузив глаза. — Мой сын — мой наследник. — Он притягивает все еще трусящего Рафаэло к себе, хлопает его по спине и заставляет стоять прямо. — Но я до сих пор не нашел ему хорошую невесту. Ему нужна хорошая женщина, которая будет заботиться о нем и доме. Трудно найти такую в наши дни, — вздыхает он, — с этими феминистскими понятиями, все женщины вдруг стали независимыми. — Он с отвращением качает головой и начинает тираду о том, что место женщины должно быть дома, чтобы заботиться о муже и детях. В этот момент я слушаю вполуха и замечаю измученное выражение лица Рафаэло.

— Я… я не... не... хочу жжж...ену, — говорит Рафаэло с большим трудом, и я ему сочувствую.

— Но тебе нужна жена, — добавляет его отец и продолжает дальше, не обращая внимания на мнение сына. — Я слышал о твоей сестре, — неожиданно говорит Бенедикто, и я понимаю, к чему все идет.

— При всем уважении, но моя сестра слишком молода.

— Другая сестра, — хмурится он. — Та, которая выросла в монастыре. — Мне приходится тщательно скрывать свои эмоции. Откуда он знает, что Ассизи больше не в Сакре-Кер? — Она бы идеально подошла моему мальчику. Я уверен, что монахини наверняка привили ей традиционные ценности, — говорит он с такой убежденностью, как будто он уже все просчитал.

— Я не думаю, что Ассизи будет готова к этому в ближайшее время. И если она решит выйти замуж за кого-то в будущем, то я оставлю это на ее усмотрение, — пытаюсь я объяснить. — Я не буду принуждать ни одну из моих сестер к браку, которого они не хотят. — Я имел в виду то, что сказал Лине в прошлый раз. Пришло время немного изменить ситуацию в семье.

— Ну же, Ластра. Ты не можешь так говорить! — начинает он возмущенным тоном, но тут же останавливает себя. — Конечно, она еще не готова. Но почему бы нам не позволить им встретиться и посмотреть, что из этого выйдет? — настаивает он, и мне становится интересно, почему именно он так настроен на союз между нашими семьями. — Если они решат, что подходят друг другу, то кто мы такие, чтобы противостоять их счастью, верно?

То, как он это сформулировал, немного загнало меня в угол. Я не могу открыто отказать ему, поэтому просто киваю.

— Может быть, что-то можно устроить. — Лучше быть неопределенным.

— Хорошо. Я знал, что ты поймешь, что к чему. — Бенедикто кивает, удовлетворенный моим ответом. Но тут Рафаэло начинает дрожать рядом с ним.

— Я... Я... — заикается он, и я слышу жарчайший звук. Я присматриваюсь и вижу, что на передней части его брюк и на ноге образуется мокрое пятно.

Рафаэло только что обмочился.

Его отец сразу же замечает это, но никак не реагирует. Вскоре, он извиняется за них обоих и выходит из комнаты.

Может быть, Микеле в чем-то прав... Может быть, у Рафаэло действительно есть какие-то психические проблемы. Трудно связать с этим его внешность. Он крупный мужчина, если бы не его сутулые плечи и выгнутая шея. Одна только его осанка делает его похожим скорее на ребенка, чем на взрослого.

Качая головой от того, чему я только что стал свидетелем, я осматриваю бальный зал в поисках Каталины.

Я хмурюсь.

Где она?

Я нигде ее не вижу, поэтому спрашиваю у женщин, с которыми она была. Одна из них говорит мне, что она, должно быть, пошла в туалет. Но я не успокаиваюсь.

Она не может быть одна. Не здесь, когда так много желающих навредить ей.

Я сразу же нахожу Энцо. Он стоит у стойки с алкоголем, на его лице скучающее выражение. Он смотрит в полупустой стакан, который держит в руках, а люди вокруг него болтают. Его жена рядом с ним, но она занята разговором с отцом.

— Каталина пропала, — сразу перехожу к делу, когда вижу его. Я сразу же привлекаю его внимание, и он опускает свой стакан.

— Мы должны найти ее, — говорит он, и мы планируем охватить всю территорию.

— Куда вы идете? — его жена, Аллегра, цепляется за его руку и дуется.