Моральное воспитание

Но если данная операция и была возможна и необходима, если раньше или позже она должна была обязательно осуществиться, если даже нет никаких оснований полагать, что она была преждевременной, то это не значит, что она проходит без всяких трудностей. Важно отдавать себе в этом отчет, так как именно при условии, что таковые не будут утаиваться, можно будет преодолеть их. Полностью одобряя выполненную работу, нельзя не думать, что, может быть, она продвинулась бы дальше и была бы сделана основательней, если бы первоначально ее не представляли себе слишком легкой и простой. В самом деле, ее задумывали главным образом как операцию чисто негативную. Казалось, что для того чтобы сделать воспитание светским, рациональным, достаточно извлечь из него все, что имеет внесветское происхождение. Простое извлечение должно было иметь следствием освобождение рациональной морали от всех наносных и паразитических элементов, которые ее покрывали и мешали ей быть самой собой. Говорили, что достаточно будет учить старой морали наших отцов, запрещая себе вместе с тем использовать какие-либо религиозные понятия. Но в действительности задача была гораздо сложнее. Недостаточно было действовать путем простой ликвидации старого, чтобы достигнуть поставленной цели; необходима была глубокая трансформация.

Конечно, если бы религиозные символы просто наслаивались извне на моральную реальность, то очевидно оставалось бы лишь извлечь их, с тем чтобы найти в чистом и обособленном виде рациональную мораль, способную быть самодостаточной. Но в действительности эти две системы верований и практик были слишком тесно соединены в истории, они веками были слишком внедрены друг в друга, чтобы их связи смогли остаться настолько внешними и поверхностными, а их разделение смогло быть совершено посредством такой несложной процедуры. Не следует забывать, что еще вчера у них была одна и та же основа, поскольку Бог, центр религиозной жизни, был также и высшим гарантом морального порядка. И в этом частичном слиянии нет ничего, что должно было бы удивлять, если представить себе, что обязанности религии и обязанности морали имеют между собой то общее, что те и другие – это обязанности, т. е. морально принудительные практики. Вполне естественно поэтому, что люди склонны были видеть источник всякой обязанности в одной и той же сущности. Но в таком случае можно легко предположить, что вследствие этого родства и частичного слияния некоторые элементы той и другой системы сблизятся настолько, что смешаются и образуют уже единое целое; что некоторые моральные идеи соединятся с некоторыми идеями религиозными до такой степени, что станут неразличимыми, и первые в конце концов уже больше не будут иметь, или будут казаться не имеющими, собственного существования и реальности вне последних. В результате, если с целью рационализации морали и морального воспитания мы ограничиваемся тем, что из моральной дисциплины изымаем все религиозное, ничего не заменяя, мы почти неизбежно рискуем вместе с тем изъять из нее и элементы собственно моральные. А в таком случае под именем рациональной морали мы имеем уже дело с моралью обедненной и полинявшей. Поэтому, чтобы избежать этой опасности, не следует довольствоваться проведением внешнего разделения. Необходимо обнаруживать внутри самих религиозных концепций моральные реалии, которые в них как бы затеряны, спрятаны; их надо выявить, найти, в чем они состоят, определить их собственную природу и выразить ее посредством рационального языка. Словом, необходимо открыть рациональные субституты этих религиозных понятий, которые так долго служили проводниками для наиболее важных моральных идей.

Приведу пример, уточняющий сказанное.