Моральное воспитание

Для того чтобы регулярность обеспечивалась, ей необходимы только достаточно основательно устоявшиеся привычки. Но привычки по определению представляют собой внутренние для индивида силы. Она относится к деятельности, аккумулированной в нас, и развертывается сама собой посредством своего рода спонтанной экспансии. Она движется от внутреннего к внешнему импульсивно, как склонность или влечение. Но правило, наоборот, по существу есть нечто внешнее по отношению к индивиду. Мы можем воспринимать его только в форме приказа или, по крайней мере, повелительного совета, приходящего извне. Допустим, речь идет о правилах гигиены. Они приходят к нам из науки, которая их предписывает, или, более конкретно, от ученых, которые ее представляют. Или, допустим, речь идет о правилах профессиональной техники. Они приходят к нам из корпоративной традиции и, более непосредственно, от тех старших наставников, которые нам ее передали и которые воплощают ее в наших глазах. Именно по этой причине народы в течение веков видели в правилах морали приказы, исходящие от божества. Дело в том, что правило – это не просто привычный способ действия, это такой способ действия, который мы не чувствуем себя способными свободно изменять по нашему желанию. Оно в какой-то мере, и даже именно в той мере, в какой оно является правилом, не подвластно нашей воле. Есть в нем что-то такое, что нам сопротивляется, нас превосходит, навязывается нам, принуждает нас. От нас не зависит ни то, будет оно или не будет, ни то, чтобы оно было иным, чем оно есть. Правило есть то, что оно есть, независимо от того, кем мы являемся. Оно доминирует над нами, но отнюдь не выражает нас. Если бы оно целиком относилось к внутренним состояниям, подобно чувству или привычке, то у него бы не было никакой причины не следовать за всеми изменениями, всеми колебаниями наших внутренних состояний. Конечно, случается, что мы устанавливаем сами себе некую линию поведения, и мы говорим тогда, что мы создали себе правило, предписывающее нам действовать таким-то и таким-то образом. Но прежде всего слово это здесь больше не сохраняет весь свой смысл, по крайней мере в общем виде. Программа действий, которую мы намечаем сами, которая зависит только от нас, которую мы можем всегда изменить, – это проект, а не правило. Или же, если в действительности она в какой-то степени не подвластна нашей воле, то это значит, что в той же мере она опирается не на нашу волю, а на нечто иное, что она базируется на чем-то внешнем по отношению к нам. Например, мы выбираем такой-то жизненный план, потому что он основан на авторитете науки; и именно авторитет науки создает его авторитет. Осуществляя этот план, мы повинуемся науке, а не самим себе. Именно ей мы подчиняем нашу волю.

Благодаря этим примерам мы видим, чтó содержится в идее правила, помимо идеи регулярности. Это понятие авторитета. Под авторитетом нужно понимать влияние, оказываемое на нас всякой моральной силой, которую мы признаем как более высокую по отношению к нам. Благодаря этому влиянию мы действуем в предписанном нам направлении не потому, что требуемый таким образом поступок нас привлекает, не потому, что мы склоняемся к нему вследствие наших внутренних диспозиций, природных или приобретенных, но потому, что в диктующем нам его авторитете есть нечто, что нам его навязывает. В этом состоит повиновение, вызываемое добровольным согласием. Каковы ментальные процессы, лежащие в основе понятия авторитета, создающие эту повелительную силу, воздействию которой мы подвергаемся? В свое время нам предстоит это выяснить. Пока же этот вопрос не стоит; достаточно того, что мы ощущаем это явление и его реальность. Во всякой моральной силе, которую мы ощущаем как более высокую, чем мы, есть нечто, что заставляет подчинить ей нашу волю. Таким образом, в известном смысле можно сказать, что не существует правила в собственном смысле слова, к какой бы сфере деятельности оно ни прилагалось, которое бы в какой-то степени не обладало этой повелительной способностью. Ибо, подчеркнем еще раз, всякое правило повелевает; именно благодаря этому мы не чувствуем себя свободными делать с ним то, что нам хочется.