Читаем Моральное воспитание полностью

Мораль, таким образом, это не просто система привычек, это система приказаний. Мы говорили вначале, что неуправляемый человек (l’irrégulier) – это неполное моральное существо. Это относится к анархисту: я использую здесь данное слово в его этимологическом смысле, понимая его как человека, сформированного таким образом, что он не ощущает реальность морального превосходства, человека, пораженного своего рода дальтонизмом, вследствие которого все интеллектуальные и моральные силы ему кажутся как бы расположенными на одном и том же уровне. И вот теперь мы сталкиваемся с другим аспектом морали: в основе моральной жизни, помимо духа регулярности, присутствует ощущение морального авторитета. Впрочем, между обоими этими аспектами существует тесная близость, и они обнаруживают свое единство в одном более сложном понятии, которое их в себе заключает. Это понятие дисциплины. В самом деле, дисциплина имеет своей целью регулировать поведение; она подразумевает поступки, которые повторяются сами по себе в определенных условиях, но она не существует без авторитета. Это регулярный, устойчивый авторитет. Мы можем, таким образом, сказать, подводя итог этой лекции, что первый элемент морали – это дух дисциплины. Обратим, однако, внимание на смысл этого утверждения. Обычно дисциплина представляется полезной только потому, что она принуждает к определенным поступкам, которые рассматриваются как полезные. Она выступает лишь как средство побудить к ним, навязывая их. Именно в них заключается смысл ее существования. Если же предыдущий анализ точен, то нужно сказать, что смысл дисциплины в ней самой, что хорошо, чтобы человек был дисциплинированным, даже если абстрагироваться от поступков, которые он таким образом будет совершать благодаря ей.

Почему так? Этот вопрос рассмотреть тем более необходимо, что дисциплина, правило часто представляются как стеснение, может быть, и необходимое, но достойное сожаления, как зло, которое надо уметь переносить, но сводя его к минимуму. Что же делает дисциплину благом? Это мы увидим в следующий раз.

Лекция третья

Дух дисциплины (продолжение)

В предыдущей лекции мы начали выяснять, каковы фундаментальные диспозиции морального характера, поскольку именно на них должно оказываться воздействие воспитателя. Это то, что мы назвали основными элементами морали. Чтобы познакомиться с ними, мы постарались рассматривать мораль извне, такой, как она живет и функционирует вокруг нас, такой, как перед нашим наблюдающим взором она постоянно применяется к действиям человека, с тем чтобы среди многочисленных обнаруживаемых ею особенностей выявить те, которые действительно являются основными, т. е. за разнообразием отдельных обязанностей повсюду оказываются тождественными самим себе. Очевидно ведь, что то, что действительно фундаментально, – это способности, склоняющие нас действовать морально не в том или ином отдельном случае, но в большей части человеческих отношений как таковых. Таким образом, рассматриваемая с этой точки зрения, мораль демонстрирует нам прежде всего первую характерную черту, которая, будучи внешней и формальной, тем не менее имеет очень большое значение. Мораль, не только та, которую мы наблюдаем сегодня, но также и та, которую мы можем наблюдать в истории, состоит в совокупности четких и специфических правил, повелительно определяющих поведение. Из этой первой констатации вытекает, в качестве непосредственного короллария, двойное следствие. Во-первых, поскольку мораль определяет, фиксирует, регулирует действия людей, то она предполагает наличие у индивида определенной предрасположенности к регулярному характеру существования, определенной склонности к регулярности. Долг регулярен, он всегда выступает в одном и том же виде, он единообразен, даже монотонен. Обязанности не состоят во взрывных действиях, совершаемых время от времени, в моменты отдельных кризисов. Настоящие обязанности носят повседневный характер, и естественное течение жизни их периодически восстанавливает. Те же, у кого склонность к изменениям и разнообразию доходит до чувства ужаса перед всяким единообразием, сильно рискуют оказаться неполными моральными личностями. Регулярность есть моральный аналог периодичности в органической природе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Социальная теория

В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы
В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы

В книге анализируется и обобщается опыт публичной дискуссии о переносе столицы России в контексте теории национального строительства и предлагается концепция столиц как катализаторов этих процессов. Автор рассматривает современную конфронтацию идей по поводу новой столицы страны, различные концепции которой, по его мнению, вытекают из разных представлений и видений идентичности России. Он подробно анализирует аргументы pro и contra и их нормативные предпосылки, типологию предлагаемых столиц, привлекая материал из географии, урбанистики, пространственной экономики, исследований семиотики и символизма городских пространств и других дисциплин, и обращается к опыту переносов столиц в других странах. В центре его внимания не столько обоснованность конкретных географических кандидатур, сколько различные политические и геополитические программы, в которые вписаны эти предложения. Автор также обращается к различным концепциям столицы и ее переноса в российской интеллектуальной истории, проводит сравнительный анализ Москвы с важнейшими современными столицами и столицами стран БРИК, исследует особенности формирования и аномалии российской урбанистической иерархии.Книга адресована географам, историкам, урбанистам, а также всем, кто интересуется современной политической ситуацией в России.

Вадим Россман

Политика
Грамматика порядка
Грамматика порядка

Книга социолога Александра Бикбова – это результат многолетнего изучения автором российского и советского общества, а также фундаментальное введение в историческую социологию понятий. Анализ масштабных социальных изменений соединяется здесь с детальным исследованием связей между понятиями из публичного словаря разных периодов. Автор проясняет устройство российского общества последних 20 лет, социальные взаимодействия и борьбу, которые разворачиваются вокруг понятий «средний класс», «демократия», «российская наука», «русская нация». Читатель также получает возможность ознакомиться с революционным научным подходом к изучению советского периода, воссоздающим неочевидные обстоятельства социальной и политической истории понятий «научно-технический прогресс», «всесторонне развитая личность», «социалистический гуманизм», «социальная проблема». Редкое в российских исследованиях внимание уделено роли академической экспертизы в придании смысла политическому режиму.Исследование охватывает время от эпохи общественного подъема последней трети XIX в. до митингов протеста, начавшихся в 2011 г. Раскрытие сходств и различий в российской и европейской (прежде всего французской) социальной истории придает исследованию особую иллюстративность и глубину. Книгу отличают теоретическая новизна, нетривиальные исследовательские приемы, ясность изложения и блестящая систематизация автором обширного фактического материала. Она встретит несомненный интерес у социологов и историков России и СССР, социальных лингвистов, философов, студентов и аспирантов, изучающих российское общество, а также у широкого круга образованных и критически мыслящих читателей.

Александр Тахирович Бикбов

Обществознание, социология
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Предлагаемая книга посвящена некоторым методологическим вопросам проблемы причинности в процессах функционирования самоуправляемых систем. Научные основы решения этой проблемы заложены диалектическим материализмом, его теорией отражения и такими науками, как современная биология в целом и нейрофизиология в особенности, кибернетика, и рядом других. Эти науки критически преодолели телеологические спекуляции и раскрывают тот вид, который приобретает принцип причинности в процессах функционирования всех самоуправляемых систем: естественных и искусственных. Опираясь на результаты, полученные другими исследователями, автор предпринял попытку философского анализа таких актуальных вопросов названной проблемы, как сущность и структура информационного причинения, природа и характер целеполагания и целеосуществления в процессах самоуправления без участия сознания, выбор поведения самоуправляемой системы и его виды.

Борис Сергеевич Украинцев , Б. С. Украинцев

Философия / Образование и наука