Мораль, таким образом, это не просто система привычек, это система приказаний. Мы говорили вначале, что неуправляемый человек (l’irrégulier) – это неполное моральное существо. Это относится к анархисту: я использую здесь данное слово в его этимологическом смысле, понимая его как человека, сформированного таким образом, что он не ощущает реальность морального превосходства, человека, пораженного своего рода дальтонизмом, вследствие которого все интеллектуальные и моральные силы ему кажутся как бы расположенными на одном и том же уровне. И вот теперь мы сталкиваемся с другим аспектом морали: в основе моральной жизни, помимо духа регулярности, присутствует ощущение морального авторитета. Впрочем, между обоими этими аспектами существует тесная близость, и они обнаруживают свое единство в одном более сложном понятии, которое их в себе заключает. Это понятие дисциплины. В самом деле, дисциплина имеет своей целью регулировать поведение; она подразумевает поступки, которые повторяются сами по себе в определенных условиях, но она не существует без авторитета. Это регулярный, устойчивый авторитет. Мы можем, таким образом, сказать, подводя итог этой лекции, что первый элемент морали – это дух дисциплины. Обратим, однако, внимание на смысл этого утверждения. Обычно дисциплина представляется полезной только потому, что она принуждает к определенным поступкам, которые рассматриваются как полезные. Она выступает лишь как средство побудить к ним, навязывая их. Именно в них заключается смысл ее существования. Если же предыдущий анализ точен, то нужно сказать, что смысл дисциплины в ней самой, что хорошо, чтобы человек был дисциплинированным, даже если абстрагироваться от поступков, которые он таким образом будет совершать благодаря ей.
Почему так? Этот вопрос рассмотреть тем более необходимо, что дисциплина, правило часто представляются как стеснение, может быть, и необходимое, но достойное сожаления, как зло, которое надо уметь переносить, но сводя его к минимуму. Что же делает дисциплину благом? Это мы увидим в следующий раз.
В предыдущей лекции мы начали выяснять, каковы фундаментальные диспозиции морального характера, поскольку именно на них должно оказываться воздействие воспитателя. Это то, что мы назвали основными элементами морали. Чтобы познакомиться с ними, мы постарались рассматривать мораль извне, такой, как она живет и функционирует вокруг нас, такой, как перед нашим наблюдающим взором она постоянно применяется к действиям человека, с тем чтобы среди многочисленных обнаруживаемых ею особенностей выявить те, которые действительно являются основными, т. е. за разнообразием отдельных обязанностей повсюду оказываются тождественными самим себе. Очевидно ведь, что то, что действительно фундаментально, – это способности, склоняющие нас действовать морально не в том или ином отдельном случае, но в большей части человеческих отношений как таковых. Таким образом, рассматриваемая с этой точки зрения, мораль демонстрирует нам прежде всего первую характерную черту, которая, будучи внешней и формальной, тем не менее имеет очень большое значение. Мораль, не только та, которую мы наблюдаем сегодня, но также и та, которую мы можем наблюдать в истории, состоит в совокупности четких и специфических правил, повелительно определяющих поведение. Из этой первой констатации вытекает, в качестве непосредственного короллария, двойное следствие. Во-первых, поскольку мораль определяет, фиксирует, регулирует действия людей, то она предполагает наличие у индивида определенной предрасположенности к регулярному характеру существования, определенной склонности к регулярности. Долг регулярен, он всегда выступает в одном и том же виде, он единообразен, даже монотонен. Обязанности не состоят во взрывных действиях, совершаемых время от времени, в моменты отдельных кризисов. Настоящие обязанности носят повседневный характер, и естественное течение жизни их периодически восстанавливает. Те же, у кого склонность к изменениям и разнообразию доходит до чувства ужаса перед всяким единообразием, сильно рискуют оказаться неполными моральными личностями. Регулярность есть моральный аналог периодичности в органической природе.