Моральные фреймы политических идеологий

Для движения в этом направлении можно опереться на общие положения теории абсурда: советское общество есть абсурдная социальность, технологическая цивилизация есть цивилизация экзистенциального абсурда, а абсурдность постсоветской реальности уже проиллюстрирована на примере России и Украины, у которых много общих абсурдных свойств.

В той и другой стране развертывается драма перекрестка, на котором трудно обрести свой путь. Постоянное обращение «назад к истории» и стремление к самоутверждению рождают новые химеры. Повседневная жизнь не поддается логическому анализу и существует цепь абсурдных фантасмагорий. История в обеих странах стала объектом идеологических манипуляций. Поэтому для каждого гражданина России и Украины крайне важно приобрести опыт недоверия к реальности, включая политику и политическую идеологию. Основная максима человеческого существования «Быть или не быть в мире» в обеих странах заменяется новой максимой «Быть или не быть показанным в прямом эфире». В конечном счете сходство России и Украины состоит в том, что страна репрезентируется как коллективная несчастная женщина, территория всеобщего предательства и современная постколониальность [Абсурд и вокруг, 2004, с. 167–177].

Указанные характеристики обеих стран можно рассматривать одновременно как моральные и политические62. С этой точки зрения для политической концептологии важны те литературные и публицистическо-журналистские тексты, в которых фиксируется всеобщая абсурдность постсоветского бытия. Приведем пример.

В цитируемом издании уже осуществлен анализ творчества В. Пелевина в контексте абсурда63. На этой основе сформулированы выводы, значимые и для политической концептологии. Если для Камю абсурд – неизбежная судьба человека в мире, то для Пелевина утверждение такой логики – дело философии, которую надо критиковать и дезавуировать; в корне пелевинского недоверия к философии лежит неприятие любых философских концепций; в отличие от сакрального абсурда в христианстве у Пелевина абсурд есть неизменное свойство повседневного мира (линия сборки водородных бомб квалифицируется как «цех плюшевой игрушки средней мягкости»); Пелевин квалифицирует вся русскую культуру как подлог, который художник должен раскрыть по принципу «клин клином вышибают»; абсурд свойствен естественному, а не сверхъестественному; абсурд отрицает любую попытку утверждения единства смысла в межкультурной коммуникации путем абсолютизации одной из культур или отстаивания универсальной семиотической системы; каждая культура пока еще не может выявить собственную абсурдность [Абсурд и вокруг, 2004, с. 362–369].