Моральные фреймы политических идеологий

Имперское видение военного министра А. Н. Куропаткина – по его мнению, империи должны заниматься не столько завоеваниями, сколько самозащитой. Аннексия чужих территорий не исключалась, но только ради укрепления границы против потенциальных нападений со стороны соседей. Он объединил в своей концепции европейские представления о противостоянии рас, культурный пессимизм и социальный дарвинизм с традиционной идеологией пограничья. Предупреждал о «желтой опасности» (трактовку которой тоже позаимствовал на Западе), сближая расу и религию. Он предлагал в ХХ веке создать «…союз народов белой расы против народов желтой расы и чернокожих. Деление на эти две группы будет близко отвечать и делению на две группы по религиозным верованиям. В одном лагере будут христиане, в другом язычники. По причинам религиозным и политическим, особенно если столкновение белой и желтой рас ознаменуется первоначально успехами желтолицых, магометане могут соединиться с язычниками, чтобы общими усилиями свергнуть иго белолицых христиан. Тогда на каждого христианина будет приходиться два врага не христианина» [Куропаткин, 2003, с. 351]. Эта идеология сегодня тоже воспроизводится в публикациях об угрозе «исламского фактора».

Итак, достаточно прочесть первую попавшуюся сотню публицистических или «научных» статей или книг по проблемам идеологии современной России, чтобы убедиться: перечисленные идеи до сих пор определяют российское сознание и политику61. Естественно, что внешняя политика воплощает элементы разных идеологий в зависимости от личных пристрастий, конъюнктуры и изменения политического курса. Отсюда следует, что внутренняя и внешняя политика не сводится к одной идеологии.

Как подчеркивал Г. П. Федотов, «…народы – по крайней мере в наше время – живут не разумом, а страстями. Они предпочитают резню и голод под собственными флагами» [Федотов, 1992, с. 322]. Действительно, на протяжении ХХ века резня и голод шли параллельно с ростом числа государств, которые способствовали развитию экономической эксплуатации, идеологической манипуляции и тотальной бюрократизации общества и политики.

Возникли и новые явления. Например, приватизация государственных функций по применению военной силы [Балуев, 2004]. Для многих бывших колоний суверенитет являлся удобной юридической фикцией. Логика холодной войны требовала от сверхдержав массированной военной помощи этим государствам, что позволяло им выживать даже при отсутствии внутренней легитимности. После окончания холодной войны и прекращения военной помощи со стороны метрополий многие бывшие колонии обратились к услугам частных подрядчиков для борьбы с повстанцами, которые могут обладать современным оружием, но не имеют профессиональных навыков, дисциплины и организации. Основные недостатки частных военных формирований состоят в следующем: стремясь к прибыли, они не соблюдают правила ведения боевых действий и ведут их с крайней жестокостью; использование наемников затягивает конфликты и не приводит к желаемым результатам, поскольку частные формирования получают больше денег, чем государственные военные формирования; частные формирования ведут боевые действия независимо от потерь.

Использование частных вооруженных формирований в вооруженных конфликтах и в мировой практике – устойчивая и долгосрочная тенденция. Это ведет к ряду одновременно положительных и отрицательных последствий для системы международной безопасности: по мере развития приватизированной военной индустрии акторы международных отношений могут пользоваться возможностями всего военного спектра – от отрядов коммандос до боевых самолетов; неограниченный доступ к военным услугам увеличивает влияние негосударственных групп; частные военные компании могут использоваться как для поддержки интересов государства, так и против них; любая группа внутри слабого государства может получить военные возможности и снижать пределы для создания угроз статус-кво; старые концепции баланса сил потеряли свою аналитическую ценность; использование таких подрядчиков доступно не только государствам.

Указанная тенденция необратима и связана с изменениями в системе международной безопасности и международных отношений. Она приводит к трансформации роли государства в этой системе. Деятельность частных военных формирований пока не регулируется ни какими-либо системами морали (в том числе военной), ни корпоративным и действующим международным правом.