Моральные фреймы политических идеологий

Суть проблемы заключается в том, что «мораль не движет политикой… на ее основе нельзя объяснить важнейшие поступки и решения людей. Более того, нужно признать, что теория морали не в состоянии показать даже то, как действует само моральное сознание. Она проходит мимо того, почему и вследствие чего люди встают на моральную точку зрения, что заставляет их фокусировать „моральный взор“ на одних предметах и не замечать другие, к чему приводит моральное рассмотрение этих предметов, дающее столь различные результаты в разных ситуациях (от замыкания в себе до участия в революции)» [Капустин, 2004, с. 132]. Попытаемся дать ответы на поставленные вопросы в следующей главе.

Глава 3. Моральные концепты политических идеологий: специфика концептологического подхода

Момент оглядки

ХХ век обычно определяют как эпоху ГУЛАГа и Освенцима, Хиросимы и красных кхмеров. В первом случае государство осуществляло насилие над обществом под прикрытием ленинско-сталинской версии марксизма, во втором – под знаком национального социализма, в третьем – для защиты демократических ценностей от «желтой угрозы», в четвертом – ради построения общества по рецептам маоистской версии марксизма. Значит, разные политические идеологии могут обосновывать государственное насилие. В ХХ веке оно стало тотальным. За неимением места мы не рассматриваем здесь ситуацию в странах Азии, Африки, Латинской Америки, но и там существуют свои варианты обоснования насилия с помощью политических идеологий («чучхе», исламского социализма, негритюда, перонизма и пр.) [Кальвокоресси, 2003].

Невозможно начать исследование поставленной проблемы «с самого начала», пренебрегая прежними выводами. Скажем о них предельно кратко.

В 1992 году была опубликована книга, в которой проанализирована теория Карла Маркса и ее интерпретации в трудах В. И. Ленина, И. В. Сталина, Мао Цзедуна, Ж. Сореля, Э. Блоха, Д. Лукача, А. Грамши, Л. Гольдманна, К. Корша, Г. В. Плеханова и др. В ней показано, что связь идей марксизма с властью оказалась губительной для теории Маркса. Кроме того, отмечалось, что официальный марксизм в наше время пытается создавать идеологические гибриды с либерализмом, национализмом, этатизмом и анархизмом. Любыми способами он пытается сохранить оптимистическую веру в то, что все человеческие проблемы могут быть решены немедленно. И только злонамеренность тех или иных «врагов» не позволяет применить эти решения на практике. Марксизм уже не в состоянии ни объяснять, ни изменять мир. Он все более становится вспомогательным средством для идеологий, которые служат для организации различных интересов. Эти интересы не имеют ничего общего с интересами пролетариата, с которым идентифицировался марксизм в период своего возникновения. Шансы создания такого движения, которое было бы в состоянии защищать интересы угнетенных людей во всем мире и в каждой отдельной стране, сегодня практически нулевые. В марксизме было выражено традиционное стремление людей и классов к самообожествлению. Вслед за другими индивидуальными и коллективными иллюзиями марксизм оказался фарсовой стороной невежества и бед человечества в ХХ веке [Макаренко, 1992, с. 463–464].

Затем эти положения были применены к анализу русской власти в ее монархической, советской и современной формах [Макаренко, 1998], а также проанализированы политические идеологии либерализма, консерватизма, марксизма, социализма, феминизма, экологизма, коммунитаризма, национализма и анархизма. При этом показано, что ни одна из современных идеологий не дает окончательных ответов ни на вопросы сегодняшнего дня, ни на мировоззренческие поиски. Каждая идеология содержит недоказанные посылки, сомнительные аргументы, неразрешенные проблемы и двусмысленные ответы. Все идеологии стремятся упорядочить мир и место человека в нем. Все предлагают банальную истину: «Где посадят, там и сиди». Сидеть сиднем можно в девяти главных идеологических резервациях. Если же комбинировать посылки, аргументы, проблемы и ответы с потребностями политической конъюнктуры, то возрастает число идеологических гибридов. Однако любое стремление к окончательному порядку заканчивается крахом идеологии. Любая идеология имеет смысл лишь в том случае, если толкает каждого индивида установить свой порядок во всех существующих и мыслимых правилах, канонах и каталогах.

Каждый может сделать выбор в пользу одной или нескольких идеологий, а может отбросить их все. Ведь сама идеологема выбора базируется на недоказанных посылках и сомнительных аргументах. Если на свой страх и риск выбор все же будет сделан, возникает следующий вопрос: способен ли я с помощью слова, дела, творческих усилий и даже жизни быть последовательным и бескопромиссным в одобрении или отрицании конкретной идеологии или всех вместе взятых? Ведь компромиссы ведут к вырождению не только идеологии, но и человека [Макаренко, 2000, с. 457–458]58.