Мордовские народные сказки

— Нет, — говорит старуха. — Рав-Жольдямо не велел давать тебе этот наряд.

— Тогда не пойду, — отвечает молодая жена.

Пришлось старухе камень из кадушки вытащить, вынуть утиный наряд и отдать невестке. Та его надела, вышла на крылечко, руками, как крыльями, взмахнула — и только ее видели. Превратилась в утку и улетела.

Долго ли, коротко ли — возвращается Рав-Жольдямо с перстеньком, а молодой жены нет дома.

— Где? — спрашивает.

— Не уберегла я жену твою, — отвечает мать. — Сделалась она уткой и улетела.

— В какую сторону?

— В ту сторону, куда речка течет.

Отдохнул Рав-Жольдямо немного, поел, помолился Верхнему Нишке[9] и снова в путь. Идет он вдоль реки. Много дней шел, увидел большую-пребольшую иву, на верхушку посмотришь — шапка валится. А под ивой сидит могучий старик, рыбную похлебку варит.

— Здоровье тебе, сынок! Зачем ко мне пожаловал? — спрашивает старик.

— Жену ищу, — Рав-Жольдямо отвечает. — Не пролетала ли она здесь серой уткой?

— Пролетела, — говорит старик. — Садись, поешь рыбной похлебки. Потом скажу, в какую сторону тебе идти.

Накормил старик Рав-Жольдямо и говорит:

— Иди вдоль реки. Увидишь большой вяз, там мой средний брат рыбачит — он больше моего знает, спроси у него. Да передай ему от меня подарок.

Срезал старик с ивы палку и ножом сделал на ней зарубки.

Взял Рав-Жольдямо палку с зарубками и пошел дальше. Идет, идет — видит, вяз стоит, такой огромный, чуть до туч верхушкой не достает, ветви до середины реки простираются. Под вязом старик сидит, старше и могучее первого, рыбу чистит — похлебку собирается варить.

— Здоровья тебе, молодец! — говорит старик. — По делу ко мне иль по пути?

— Жену ищу. Младший брат твой дорогу к тебе указал: не пролетала ли она здесь серой уткой?

Отдал Рав-Жольдямо старику ивовую палку, тот поглядел на зарубки и говорит:

— Садись, поешь моей похлебки, а я подумаю пока, как тебе помочь.

Наелся Рав-Жольдямо. Говорит ему старик:

— Пролетала здесь серая утка. Ведаю я — долетела она до большого дуба, где рыбачит наш самый старший брат. А куда дальше полетела — того не знаю. Спросишь у старшего брата.

— Передашь это, — говорит, — моему ляляму[10].

Срезал старик с вяза палку, зарубки сделал на ней.

Пошел Рав-Жольдямо дальше. Долго шел, пока большой дуб не увидел. Верхушкой дуб облаков касается, реку своими ветвями накрыл, словно крышей. Под дубом старик сидит с бородой, как снег, младшие братья по сравнению с ним недомерками кажутся. Рыбу чистит, похлебку варить собирается.

— Здоровья тебе, ломань[11]! — говорит старик. — По делу ко мне или по пути зашел?

Рав-Жольдямо отдал ему вязовую палку.

— Средний брат тебе прислал, — говорит. Жену я ищу, не пролетала ли здесь серая утка?

— Пролетала, — старик отвечает. — Поешь со мной похлебки, потом скажу, где искать тебе жену.

Долил старик в котелок на гостя долю, сварилась похлебка. Поели они. Ложки ополоснули, сушить на дерюжку положили.

— Вот что, ломань, — говорит старик. — Младшие братья просят помочь тебе. Видел я, пролетала здесь серая утка. Знаю, где она села. Сидит она в расщелине на золотой горе, а черный ворон рядом, ее караулит. Как только она вылетит оттуда, ворон схватит ее и съест.

Заплакал Рав-Жольдямо.

— Чего, ломань, плачешь? — спрашивает старик.

— Был я на той горе, — говорит Рав-Жольдямо, — видел черного ворона. Он лошадь три раза клюнет и съест, а утку и подавно. Пропала моя жена, не смогу ей помочь. Даже на гору мне не взобраться.

Старик открыл дверку в дубе, достал оттуда войлок-самолет, кафтан-невидимку и говорит Рав-Жольдяму:

— Садись на этот войлок, он тебя на гору с золотой вершиной принесет. А как только ворон захочет тебя съесть, ты надень кафтан и невидимкой станешь.

Обрадовался Рав-Жольдямо. Сел на войлок-самолет, поднялся выше леса, выше гор, до самых облаков. Сидит себе да вниз посматривает. А войлок-самолет несет его к золотой горе.

Вот и золотая вершина на солнце заблистала. Видит парень, черный ворон сидит у расщелины, клювом камни отковыривает — до утки добраться хочет. Большую яму расковырял, с избу будет. Еще немножко и до утки доберется.

Спрыгнул Рав-Жольдямо с войлока-самолета и давай в черного ворона камни швырять. Один камень в голову попал, второй — в глаз, третий в грудь угодил. Разозлился черный ворон, погнался за парнем, а тому только этого и надо. Надел Рав-Жольдямо кафтан-невидимку и пропал, словно его и не было. Ворон туда-сюда — нет парня. А Рав-Жольдямо к расщелине вернулся, утку покликал, она вылетела и только крылом к парню прикоснулась, как молодой женщиной обернулась. Накрыл ее Рав-Жольдямо кафтаном, и оба они невидимками стали. Сели вдвоем на войлок-самолет и полетели в свою деревню. То-то радости было, когда вернулись! Пир устроили, всей деревней пили-ели.

И я там был. Больше всего понравились мне медовые коврижки — ох и вкусны!

КРАСИВЫЙ ДАМАЙ

Жил-был на свете красивый Дамай. Повадилась к нему лиса: то курицу стащит, то горшок масла унесет. Стал Дамай караулить по ночам. И поймал однажды лису.

— Дамай, миленький, — взмолилась лиса, — не убивай меня, я тебе добром отплачу!