Море дышит велико

Двойная корректура тоже не помогла. Через поло­женные секунды пенные столбы возникли совсем не там, где он ждал.

— Дробь! — вмешался помощник начальника шта­ба. — Кончайте разбазаривать боезапас!

Капитан второго ранга Нежин не придирался. Как бы ни упали последующие залпы, за пристрелку всё равно полагалась теперь двойка.

— Дробь! — повторил лейтенант Чеголин упавшим голосом.

Ещё требовалось привести установки на ноль, а ору­дия в диаметральную плоскость. Артём распорядился, хотя всё в нем сопротивлялось этим командам. Поче­му? Волной поднялась и пульсировала в висках мут­ная ярость. На каком основании, когда всё складыва­лось так здорово?

«Дроб палучаатса... дроб палучаатса...» — стучало в ушах голосом Ивана Буланова, пока лейтенант ска­тывался по трапу с мостика. Бланки групп записей тотчас внесли ясность, выявив причину случившегося, и Артём рывком отворил двери центрального артилле­рийского поста. Старшина второй статьи Мыльников попятился, увидев скомканные бумажки, которые не опровержимо свидетельствовали о том, что он дважды ввел корректуру с обратным знаком.

У меня... жена заболела, — вдруг стал оправдываться старшина.

Он рылся в карманах в поисках конверта, хотя к чему были жалкие ссылки на семейные обстоятельства. Мыльников сам понял это и замолчал. А лейтенант молча повернулся и вышел, припечатав за собой железную дверь.

— Стрельбу подготовили безобразно, — заявил Выра, разглаживая ладонью мятые бланки. — Удивляюсь! Офицер, нормально окончивший училище, и вдруг такая детская безответственность.

Из документов было видно, кто во всем виноват, но о Мыльникове командир корабля даже не обмол­вился.

— Готовьте отчет!

— Мне кажется, ясно и так, — сказал Чеголин.

— Истрачено шесть снарядов, — пояснил капитан второго ранга Нежин. — Кто ответит за них?

— И объяснительную записку особо, — добавил Выра.

«Нужен стрелочник», — догадался Артём Чеголин. Казалось бы, если нужно наказывать, пожалуйста, ва­ше право. Так нет. Начальству до зарезу требовалась самокритика...

Глава 11

Накажите меня

Параграфы правил составления отчета по стрельбе бездушны. Они не учитывают достижений на фоне про­счетов. Средний балл, если рассчитывать его по шко­льному образцу, иногда мог бы получаться положи­тельным, но правила всегда приравнивали итог к наи­худшему промежуточному результату.

Не хотелось Артёму Чеголину заниматься такой арифметикой. Не хотелось, и всё! Если капитан второ­го ранга Нежин задробил стрельбу, пусть бы сам, по­добно учителю, и выводил двойку. Так нет, вместе с Вырой помощник начальника штаба принуждал к са­мобичеванию. Разве это не издевательство? И в кают-компании новость встретили без дружеской деликат­ности, хотя какой здесь повод для юмора. Притворив­шись сочувствующим, Бебс стал спрашивать, как пра­вильно подписывать отчет по стрельбе: «УО», что оз­начает сокращенно «управляющий огнем», или же луч­шие «УА».

— Управляющий артиллерией? — удивился Артём. — Так не говорят.

— Зачем так сложно? — возразил механик. — Пом­нишь песенку гражданской войны: «Антанта ахнула слегка при виде красного полка?..» По аналогии пред­лагаю аббревиатуру «УА», то есть «увидишь — ах­нешь».

Доктор и минёр безжалостно захихикали. Штурман мрачновато улыбнулся. У Чеголина окончательно про­пал аппетит:

— В твоих котлах тоже садились пары.

— Чудак! Разве можно сравнивать? Моя техника по сравнению с пушками всё равно что слон и моська. А вообще запомни: самая надежная техника — это кнехт, но его, бывает, тоже выворачивают при швар­товке.

— Несогласен, — авторитетно вмешался Макар Пла­тонович Тирешкин. — Клянусь всеми фибрами своей души, самая надёжная техника — человек. Недаром он звучит гордо.

— Кнехт надёжнее, — упорствовал Бестенюк. — Полная гарантия, что не напьется, и к тому же нет штурвальчиков, которые могут крутиться не в тую сто­рону...

Виктор Клевцов, к сожалению, при стрельбе не при­сутствовал. Он заглянул к Чеголину в каюту уже по приходе на рейд.

— Предупреждали тебя: «Шилом моря не нагре­ешь!»

— Всё треплешься? А мне не до того — заставля­ют заниматься самокритикой.

— Вот и ладушки, — хохотнул Клевцов. — Глав­ное, всегда на пользу.

— Скажи ещё: «Движущая сила общества...»

— Правильно понимаешь свою задачу, — кивнул Виктор, явно не желая «заводиться». — Сходи-ка по­гляди боевой листок...

— Зачем?

— Там и про Мыльникова есть...

Виктор Клевцов всегда был в курсе событий, но лейтенант Чеголин к его совету отнесся скептически. Что нового мог сообщить ему настенный орган комсомольской организации? На двери у трапа в носовые кубрики висел стандартный бланк с карикатурами. Первый рисунок изображал растерянных комендоров у пушки. Подпись была рифмованной: «Не стреляем, не наводим, а валяем дурака. Только в небе дулом во­дим, разгоняем облака».

«Уж если кого рисовать, то надо бы меня», — поду­мал Артём. Он-то знал, что орудийные расчеты дейст­вовали безупречно.

Рядом красовался Мыльников, заслоняющий кон­вертом блоки своих приборов, а текст прояснял суть конфликта: «У женушки насморк. Какая беда! Домой не пускают, и к чёрту стрельба».