Море дышит велико

На пятые сутки свободного поиска в лучах рассвет­ного солнца был замечен легкий, стелившийся по воде дымок. Через бинокли удалось рассмотреть кургузый поплавок, фыркающий, как курильщик — кольцами, отряхивая волну. Это было особое устройство — «шнорхель», который позволял ходить под дизелями и заряжать аккумуляторные батареи, не всплывая. Противник не заметил тральщика. Они обнаружили его первыми. Теперь всё решали собранность и натиск.

— Атака подводной лодки! «Сэр Захар», давай контакт! — обрадовался Рудых.

До цели оставался всего один кабельтов, когда «шнорхель» утоп и вместо него проклюнулся тощий глазок перископа. Поздно они спохватились. Команда тральщика уже заняла места по боевому расписанию. Даже обмороженный, сбежавший из госпиталя Яков Рочин, прискакав из лазарета на костылях, велел привязать себя к релингам около носовой трехдюймовки.

И капитан-лейтенант Рудых не зря хлебнул заморского гостеприимства, тренируясь на «столе атаки», во Флоридском центре противолодочной обороны, а по­том воевал на деревянных «больших охотниках». Здесь, на тральщике типа «АМ», стояло такое же ору­жие, только корабль был в семь раз крупней.

Перо рекордера, мотаясь поперек движущейся бу­мажной ленты, чертило лесенку из штрихов. Наклон лесенки, измеренный специальной линейкой, сразу да­вал момент и точку прицельного залпа. Ультразвуко­вые сигналы высветили лодку в глубине и половина серии — двенадцать бомб из многоствольной установ­ки — веером устремились вперед. Бомбы «хеджихога» были контактными. Если взорвется хотя бы одна, зна­чит угодила в цель. И тральщик на полной скорости подскочил от гидравлического подводного удара. На поверхности расплывалось радужное пятно.

Нет, торжествовать было рано. Штриховая лесенка рекордера, изогнувшись знаком вопроса, показывала, что контуженный враг маневрировал, пытаясь уйти. Потом перо пошло чертить вхолостую. Шумы собствен­ных винтов мешали Захару Тетехину. Поисково-удар­ная группа потому и состояла из двух кораблей: пока атаковал один, другой имел возможность стоять, не упуская акустического контакта. Но Максим не ре­шался застопорить машины, считая, что на ходу мень­ше риска получить ответный удар торпедами. Максим был обязан действовать за двоих, бить и бить сосредо­точенными залпами ныряющих бомб, не давая против­нику опомниться и вынуждая метаться в поисках вы­хода.

Враг был опытен. Это чувствовалось по его «почер­ку». Максиму Рудых пришлось бы туго, если бы не частичный успех первой атаки. Скользкий хищник ис­текал дизельным топливом. Всплывая чёрной кровью, след на поверхности помогал как-то ориентироваться и восстанавливать контакт с целью. Вдобавок замор­ский «хеджихог», что в переводе на русский означало «ёж», показал себя колючим не только для противни­ка. Остроумная идея приспособить тяжелый миномет для борьбы с подводными лодками конструктивно бы­ла не доработанной. То ли от качки, то ли от мороза хвостатые бомбы иногда застревали в стволах. При втором залпе минёрам удалось подхватить одну из таких бомб и, отчаянно рискуя, сбросить за борт. Остальные бомбы, хотя и долетев, молчаливо канули в воду.

Промах ожег досадой. Противник, резко меняя курсы и скорость, сбивал прицел. Торопиться следовало, а спешить было нельзя. Максим Рудых знал, что боезапас кончается и теперь в его распоряжении по­следняя серия в двадцать четыре штуки. Он рискнул застопорить машины, и чуткий ультразвук тут же отреагировал ровным графиком. Штрихи рекордера свидетельствовали о том, что поврежденная лодка мнила себя оторвавшейся от преследования. Наступил пере­ломный момент боя, от которого зависело всё, и Рудых не допустил перехвата инициативы. Стремительным рывком подскочив к расчётной точке, он выпустил оставшуюся серию целиком. И опять одна из бомб осталась в стволе. С мостика было видно, как старши­на минёров извлек её, грозно шипящую, из направля­ющей трубы.

Море вспухло от взрыва, но атака еще не закончи­лась. Без промедления за корму плюхнулись трехсот­шестидесятифунтовые бочонки, через две секунды та­кие же цилиндры закувыркались в стороны от пинка бортовых бомбометов, еще через три секунды за корму пошла вторая серия железных бочек с гидравлически­ми дистанционными трубками. Восемь центнеров гре­мучей смеси рванули почти одновременно гигантским крестом. И море выплюнуло обломки и рваную дре­бедень…

— «Ты будешь первым. Не сядь на мель...»