Море Нопы

– Значит, он не твой парень? – уточнила она, я не сдержалась, усмехнулась и предложила:

– Хочешь, будет твой?

Рита снова покрылась блеклой краской. Я села рядом, и она не отодвинулась, только крепко прикусила нижнюю губу. После короткой паузы она проворчала:

– Откуда ты свалилась на мою голову… со всем этим табуном?

– Хватит куковать, Гита. Приключения не начнутся, если будешь такой занудой.

– Мажорка, – сказала она и подвигала челюстью взад-вперед.

Оскар и его приятели с досками под мышкой произвели фурор на сонном берегу. Потревоженные чайки вились над нами и кричали. Я смотрела, не мигая, как резво ребята входят в шипящий прибой. Рита причитала, что здесь опасно и она прямо сейчас идет домой подальше от самоубийц, но никуда не уходила. С ней творилось неладное, но вряд ли она сама понимала это.

Оскар был намного выше своих приятелей-грибочков, которых быстро скрыла морская пена. Мое сердце гулко забилось, когда он одним изящным движением лег на доску, сливаясь с ее плоскостью, и взлетел на первой волне.

– Господи, – вырвалось у Риты.

Оскар лежал на доске и мощно греб руками. Море волновалось. Рита набирала камешки в горсть и тут же высыпала, следя за блондинчиком во все глаза.

– Как же он тебе не парень, если так испугался за тебя? Приехал через десять минут, – сказала она все тем же нервным, звенящим голосом.

– Я и сама удивилась, – ответила я и поняла, что говорю чистую правду.

В самом деле, а чего это Оскар рванул сюда? Я бы его и не вспомнила, не позвони он и не явись как бог из машины.

Оскар тем временем вскочил на доску, выставив правую ногу вперед. На него неслась высокая волна. Он дивно смотрелся. Ах, как хорошо!

– Мы вместе ехали из Питера, – повторила я. – Скучно было в дороге, вот и разговорились.

Волна сшибла Оскара с доски, Рита ахнула. Блондинчик снова вскочил на серф. Я подумала, что плохо разглядела этого парня. В душном вагоне он был просто забавным симпатягой в этих своих зеленых очках от солнца, поднятых на лоб, с колечком на большом пальце и болезненно ограниченным словарем. Теперь же, когда он сливался с волной, поднимался на самый высокий гребень, чтобы рухнуть вниз и снова заскользить на грани завораживающего эквилибра, я им любовалась. В животе скручивалась неподвластная разуму судорога, мурашки бежали по рукам и ногам. Мне нравилось, что он так красив и я так красива, что мы – юные, бесстрашные, с сильными телами и огнем в глазах, и в нас так легко влюбиться.

– Доска для серфинга – чертовски сексуальная штука, правда? – спросила я Риту.

– Не ругайся у воды, плохая примета, – сказала она сварливо.

– А что является ругательством? «Чертовски» или «сексуально»?

– Опять выпендриваешься?

Отброшенная ею тень двигалась, точно гигантский паук. Рита не отрывала взгляда от Оскара. Он ехал на носу доски спиной вперед, свесив пятки.

– Доска чертовски сексуальна, – объяснила я. – Имею в виду не форму. Есть что-то манящее в людях, которые умеют то, чего не умеешь ты.

– Не замечала, – буркнула Рита и вытянула вперед ступни в огромных кроссовках.

Через час я пристегнула крепление к ноге и с доской то ли Ромы, то ли Киры наперевес двинулась в море. Оскар шел рядом.

– Помнишь, что я тебе говорил? Спину выгибай и работай руками.

Первая же накатившая волна едва не сбила меня с ног, я расхохоталась.

– Это линия прибоя, – прокричал Оскар. – Ее надо преодолеть, как я тебя учил.

Я положила доску на воду и попыталась лечь сверху. Здесь, среди волн, доска походила на беззащитный лепесток ромашки, невесть каким ветром занесенный в море. Оскар отпускал краткие команды: на живот, держи равновесие, не топи корму, прогни спину, греби. Гребла я долго, предплечья налились тяжестью. Не так уж это просто, как выглядело с берега. Оскар подбодрил:

– Одной девчонке акула откусила руку, но она все равно стала профи. А у тебя две руки.

Через несколько минут он велел: садись. Я приподнялась на доске, подтянула ноги и… тут же оказалась под водой. Оскар помог мне вновь забраться на доску, которая норовила выпрыгнуть из-под меня и уплыть в открытое море.

– Поймать волну – это оказаться в нужном месте в нужное время и грести с нужной скоростью, – сказал Оскар тоном классического тренера из кино.

В ответ я только отплевывалась и смеялась. Вот о чем я мечтала! Свободное, дикое лето, красивые и веселые люди вокруг, а ты принадлежишь только себе – и еще – этому морю, солнцу, соленому ветру.

– Видишь первую волну? Греби! – кричал Оскар. – Греби, пока не подойдет вторая волна. На гребне поднимайся сначала на руках, а потом отталкивайся ногами и вставай.

У меня ничего не получалось. Я слишком торопилась, или опаздывала, или теряла равновесие и оказывалась в воде. Каждый раз сердце уходило в пятки. Оскар терпеливо подхватывал меня, мы обменивались торопливыми, солеными поцелуями. Его горячие щеки, шея, плечи золотились и пахли солнцем, и я подумала: этот вкус мне нравится.

– Сначала ты как бы сдерживаешься. А потом раскрепощаешься. Слушаешь свое тело. Понимаешь? – говорил он.