Море желания

– Ах, дражайшая матушка и ее предсмертное признание! Она, видите ли, не могла умереть, не признавшись в страшной тайне моего происхождения! Ведь не она же оставалась жить после этого на свете! Ах, как трогательно! Рассказать грязненькую историю и спокойно отправиться к праотцам! – Даниэль в упор посмотрел на Джайреда. – Но поскольку на белом свете остался жить я, то теперь до смерти буду знать, что я бастард! Бастард! И я даже не могу похоронить эту постыдную тайну в своей душе, ибо матушке, видишь ли, понадобилось исповедаться аж перед тремя свидетелями!

– Но мы никогда не напоминали тебе об этом!

– Может быть и так. Но я всегда знал, что вы обо мне думали.

Джайред стал нервно мерить шагами кают-компанию.

– И все же в некоторых вещах ты не прав, – начал он, признавая в глубине души, что в некоторых вещах несчастный кузен прав, и даже очень. – Во-первых, тетя Рози не рассказывала тебе «грязненькой» истории. Она поведала историю измученной, сломленной души, и эту историю мы с Джоном никогда не обращали против тебя.

Когда умерла тетушка Рози, всем троим мальчикам было по тринадцать лет. Родители Джона и Джайреда и тогда уже жили в Чарлзтауне, куда почему-то никогда не приезжала Рози. Она вообще не любила и чуждалась людей и всегда носила траур. В черное платье она оделась четырнадцать лет назад, с тех пор как умер ее муж.

Должно быть, она очень его любила, и Джайред даже однажды слышал разговор об этом между своими родителями, когда они были в библиотеке и не знали, что под окнами стоит их непослушный сын. Историю он услышал душещипательную. Однажды летом, как и было принято у богатых плантаторов Чарлзтауна, Рози поехала на летний сезон в Нью-порт, где встретила Александра Уэллиса, за которого и вышла замуж, даже не поставив в известность семью. А через несколько месяцев вернулась в Ройял-Оук беременной вдовой в страхе, что ее вообще выгонят из дома. Этот Уэллис был всего-навсего ремесленником. Узнав об этом, мать Джайреда всхлипнула и грустно добавила: «Какой позор! Так опуститься!»

Итак, все трое – Джон, Джайред и сын Рози, Даниэль, – росли со знанием того, что с Рози что-то не в порядке, но никогда не подвергали сомнению ее историю до того злополучного дня, когда однажды она не вернулась с верховой прогулки в долину. Прогулки верхом были единственной радостью Рози, и ездила она прекрасно – словом, никому и в голову не пришло броситься ее искать. Но когда на небе догорели последние лучи заката, первым забеспокоился Джон.

Кузены оседлали лошадей и помчались по ее следу в густой, уже покрытой инеем траве. Вскоре они обнаружили лошадь, мирно пощипывающую траву, а затем увидели и Рози. Она лежала неподалеку на земле, упав с лошади, с синим от падения лицом. Когда они подбежали, то увидели, что изо рта у нее течет тонкая алая струйка.

– Он следом… Он пришел забрать меня… – бормотала она какие-то бессвязные фразы, несмотря на уверения мальчиков, что теперь она в безопасности и все будет хорошо. Она неожиданно схватила руку сына и, словно в горячке, принялась изливать перед ним душу. Тогда-то она и поведала о том, что четырнадцать лет назад ее изнасиловали, и о том, что с тех пор жила во лжи. Это стало навсегда позором и мукой Даниэля.

– И все же вчера вечером, – вернул Джайреда к действительности сухой голос Даниэля, – когда ты так назвал меня, я понял, что…

– Я назвал тебя бастардом, как назвал бы любого в подобной ситуации! Любого, обманувшего меня человека, понимаешь?!

– Я, кажется, называл побудившие тебя к тому причины.

– Но, черт тебя побери, Джон был моим любимым братом, и я имел право первым знать все о его смерти! Где! Когда!

– И кем.

Джайред с отчаянием запустил пальцы в нечесаные с утра кудри.

– На что ты опять намекаешь?!

– Послушай, Джайред, и признайся: ведь мы оба думаем сейчас об одном и том же – о женщине с обликом ангела… Кем же может быть эта таинственная леди Синклер как не Меридит Банистер?

Джайред до боли сжал кулаки.

– Я так не думаю.

– Ты не хочешь так думать. Она действительно очень хороша в постели?

Пальцы капитана сами собой вцепились в кружевной воротник кузена.

– Посмотри же на себя, – несмотря на то, что капитан почти душил его, горько прошептал Уэллис. – Ты повторяешь путь своего несчастного брата, позволяя опутать себя первой смазливой мордашке. – Капитан убрал руки, и, поправив жабо, Даниэль грустно закончил: – Неужели только мне суждено пребывать в здравом рассудке? Ты проклинаешь меня за то, что я не дал леди веревку. Да почему я должен был это сделать?! Она англичанка и шпионка. Неужели ты забыл даже это?

– Нет. – Джайред опустил голову. – Я не забыл. И, если она действительно имеет отношение к смерти Джона, я… Я узнаю все.

– И скажешь мне?

– Я сам решу ее участь.

Только в полдень Меридит решилась выйти на палубу, и то по требовательному настоянию Тима.

– Идите, ваша милость, сегодня такой прекрасный денек. Солнце ласковое, словно в награду за наши вчерашние мучения.