Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Во времена патриархального крепостного права в России мы также находим несколько категорий зависимых людей - смерды, холопы, закупы; холопы были полные (обельные) и неполные. Эти и многие другие сословия и сословные группы пришли из дофеодальных времен, их разнообразие как раз и отражает медленное сплетение крепостной зависимости из частных прав, традиций, обычаев и тягла, которое несла конкретная земля, доставшаяся землевладельцу. Права зависимых людей существенно различались, они имели разные шансы попасть в полную и наследственную зависимость от господина. Унаследованные от дофеодальных времен “свободные” общинники, входившие в крестьянский мир (вервь), также являлись с XIII-XIV в. крепостными, хотя положение их было легче, чем у холопов. Сходство с положением “крестьянского мира” в средневековой Германии полное, в обоих случаях мы имеем дело с патриархальным крепостным правом. Уже в XIV-XV вв. в России крестьяне (не холопы) делились на церковных, боярских и государевых, что имеет полную гомологию с принятым позднее ранжированием типов крепостной зависимости. Как и всегда при феодализме, зависимой от господина считалась при патриархальном крепостном праве в первую очередь земля, а уж потом - работник. Поэтому имела место передача земли с повинностью, различные формы договоров крестьян с землевладельцем. При наличии феодальной раздробленности и множества свободных земель крестьяне могли убегать от наиболее жестких форм зависимости. К XV-XVI веку такое бегство чрезвычайно усилилось: с поражением Орды для заселения открылась степь, и множество крестьян покинули свои земли (и своих господ), уходя на юг. Это также общее явление: крепостное право ослабло в Испании времен Реконкисты, поскольку появлялись свободные земли, куда крепостные могли бежать. Так же обстояли дела в Германии в эпоху “внутренней колонизации”. Наличие свободных земель, пригодных для обработки, подрывает крепостную зависимость, а отсутствие таких земель закрепляет работника на земле. Фактически патриархальное крепостное право в России начало разлагаться. В процессе миграций на свободную землю появились казаки и украинский этнос.

Возникновение этноса и государства из разбойничьих отрядов случалось неоднократно. Например, таким образом возникло в Аббасидском халифате IX в. государство восставших занджей (негров-рабов из Занзибара): крепости их находились на заросших тростником островах в болотах Нижнего Ирака. Из этих плавней они выходили грабить города и караваны, чеканили свою монету, провозгласили собственное государство, которое существовало несколько десятков лет и даже основали собственную секту в рамках ислама. Рассмотрение таких гомологичных примеров возникновения государства (казаки, рабы-занджи, исландцы и другие) позволяет лучше понять импульсы, действующие при становлении этноса и государства, поскольку такие явления не несут слишком большого груза традиций, затемняющего чистое действие этих импульсов. Каждый такой случай образования государства - независимо от причин, побудивших людей переселиться на еще не занятые земли (ведь исландцы ни из какого рабства не бежали) - является для наблюдателя ярким феноменом, демонстрирую щим импульсы государственности в чистоте и незамутненности грузом традиций.

В Западной Европе после ряда сильнейших крестьянских восстаний XII в. крепостное право стало ослабевать, наиболее тягостные повинности к XIII в. прекратились. В революцию 1789 г. исчезли остатки феодального права, достаточно редкие и назначаемые от случая к случаю повинности, реликты древних времен, сметенные при кардинальной ломке существующего строя в наступившей революции. Примерно так же обстояло дело в Испании: постепенное ослабление крепостного права под властью мавров и распадение его остатков в общей волне Реконкисты, когда рушились прежние государства и наиболее существенным был вопрос о религиозной принадлежности человека, а не о его социальном статусе. Тем самым во всех государствах Западной Европы крепостное право в существенных чертах исчезло еще до появления централизованной монархии.

В России ситуация сложилась иначе. Как мы помним, свобода проникает в общество сверху; когда бароны выторговывают у короля вольности и привилегии, этот процесс заканчивается через сотни лет отменой крепостного права. Вольности дворянству российскому пожаловала Екатерина в XVIII веке. Точнее, Петр III в 1762 г. издал “Манифест о даровании свободы и вольности российскому дворянству”. Екатерина после переворота его не отменила и не подтвердила, и только в 1785, уверившись в лояльности дворян, утвердила “Грамоту на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства”. Дворяне были освобождены от обязательной службы (до этого служили пожизненно), личных податей и телесных наказаний. То есть акт, гомологичный Великой хартии вольностей, в России имел место значительно позже, чем в Европе, и имел обратный смысл: он был свидетельством покорности дворянства монархии, а не плодом феодально го бунта.