Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В качестве объяснения абсолютистских тенденций XVI-XVII веков выдвинуто множество причин. Во-первых, объясняют его “естественным” нарастанием централизации в сословно-представительной монархии. Действительно, такая тенденция есть: каждый властитель желает иметь больше власти, государство всегда стремится контролировать возможно более широкую сферу общественной жизни. Однако эта причина не объясняет именно специфики абсолютизма и связанных с ним новообразований. С другой стороны, и до XVI-XVII века на протяжении тысяч лет существовали властители и централизующие тенденции, а абсолютизм появился лишь в XVII в., причем одновремен но в разных странах.

Другое объяснение - через баланс привилегированных сословий. К XVI веку буржуазия усилилась настолько, что могла уравновесить требования аристократии. Опираясь на вражду сословий, королевская власть смогла значительно усилиться. Это объяснение дает привязку ко времени - почему именно в XVI в. растет абсолютизм вместе с ростом буржуазии, развитием разделения труда, появлением мануфактур и т.д. Но это не объясняет, почему из всех подобных ситуаций причиной абсолютизма стала именно эта. История помнит много противостоящих высших сословий (брахманы и кшатрии в Индии, воины и жрецы в Египте, князья и дворяне в Европе). Иногда (но не всегда) монархия на их “балансе” усиливалась, но абсолютной не становилась. Кроме того, “баланс сословий” имел место при развитии абсолютизма во Франции, до некоторой степени в Англии, но ничего похожего не было в истории абсолютизма других стран - Испании, Пруссии, Швеции, России.

Объясняют абсолютизм также заимствованием, распространением его из западных стран. Это объяснение наиболее беспомощно: понятно, что государственная власть всегда кажется правителям недостаточной, но чтобы увеличить ее во много раз, качественно изменить, мало “посмотреть на соседей и возжелать в сердце своем”. То есть идея усиления государства совершенно не нова, ее нет необходимости заимствовать, а способы установления этой обновленной и усиленной власти зависят от обстановки в конкретной стране и заимствованы быть не могут.

Объяснение абсолютизма должно строиться иначе. Обычно ищут внешние действующие причины, что-то вроде характерных для механики последовательностей: шарик ударил в другой шарик, поэтому другой шарик покатился. В истории действуют сложные системы с обратной связью, в которых причины и следствия увязаны в единую систему, следствия многократно влияют на свои причины, причем не случайным образом, а для достижения эффекта наибольшей устойчивости всей системы в целом. И эти исторические, социальные организмы состоят из еще более сложных систем - из живых людей, ведущих себя сознательно и несознательно, но очень сложно. В таких условиях для любого события находится множество объяснений, множество причин, беда в том именно, что их так много, что признать одно из них истинным не удается. Большинство событий объяснимы из всей исторической системы в целом, а не как отдельное следствие отдельной причины. Для развития абсолютизма, как и для других подобных явлений, найдено множество причин, однако даже все множество найденных и частично противоречащих друг другу причин не изоморфно области следствий: всегда остаются существенные следствия, не проясненные анализом причин. Отдельные черты абсолютизма объясняются через баланс сословий или нарастание централизации, но специфической чертой, придающей европейскому абсолютизму особый облик, является развитие бюрократии. Если не прибегать к специфической характеристике явлений, привнесенных изменившейся душой человека в историю Нового времени, то история предстает кольцами бесконечного повторения; периоды централизации и децентрализа ции, развития и падения царств сменяют друг друга, китайский чиновник ничем не отличается от египетского писца и немецкого таможенника. Тогда пропадает специфика времени - и пропадает специфика эпохи, мы не можем более говорить об абсолютной монархии, о свойственной Европе истории, - все сливается в гомогенный поток. Однако на самом деле мы видим специфику времени, мы действительно можем отличить европейского рыцаря от самурая, и два пороха, известных истории, очень отличаются - ровно на Хиросиму. Поэтому мы и должны углубиться в историю, за уровень причин и следствий внешнего порядка, чтобы отыскать крупные перемены, заставляющие меняться все видимые снаружи ряды причин.