Эта особенность греческого народа - гармоничное совмещение природно-данного и привнесенного человеком - проявлялась и в образовании. Греком был тот, кто прошел греческое воспитание, кто обнаженным занимался в палестре, кто ваял свое тело, занимаясь атлетикой. Телесная скульптурность была положена в основу самоопределения народа. Лепка собственного тела воспринималась греками как осуществление своей личности, тело мыслилось в идеале как ожившая прекрасная статуя. Плотин писал: “Не уставай лепить собственную статую” (Enn., I,6,9). Такого афоризма о воспитании не мог бы породить иной народ. Скульптурность, рациональная пластика, была специфической чертой греческого национального гения, ею наполнены в равной степени воспитание и искусство, а также и сама греческая мысль, даже в самых, казалось бы, абстрактных ее проявлениях.
Римляне относятся к той же, что и греки, исторической эпохе, и в определенном смысле они работали в той же области, что и греки, однако совсем иным образом. Достижения римского народного характера также относятся к сфере над-человеческой, и в каком-то смысле - к сфере создания понятий. Но если греки создавали понятия о природе, о мире и космосе, если их понятия помогают выстраивать вокруг нас природный космос в надлежащем, благолепном порядке, то римский народ развил понятия о человеческом мире, создал симфонию человеческого космоса, которая, разумеется, звучит совсем иначе, чем космос природы.
Римляне разработали право, развили чувство права. Опять же, римское право является непревзойденным в чистоте правовой мысли, достигнутой в Юстиниановом кодексе. Несмотря на всю скрупулезность китайского учения о государстве, на работы правовых школ в Индии (миманса), Восток не создал ни классификационных схем государственного устройства, ни рационализированной системы права. Вся послеримская европейская цивилизация питалась в своем развитии правовых институтов римским правом. Естественно, не следует полагать, что обычный римский колон полагал смысл своей жизни в развитии римского права. Но национальная идея Рима была именно такова, и это то, что осталось от римской жизни в веках. Недаром существенным признаком для развития различных государств Европы является степень их знакомства с римским правом. Можно даже высказать следующее утверждение: как греки открыли человечеству мир общих понятий, как германцы явили непобедимый мир воли, так римляне построили основы государственности.
Антропологи выделяют несколько стадий политогенеза. Сначала то, что когда-нибудь разовьется в государство, являет собой “chiefdom”, вождество. В этом случае в племени выделяется только вождь с группой помощников, остальная община не дифференциро вана. Следующим этапом, следующим членом политогенетического ряда называют сложное вождество; это объединение простых вождеств, над простыми вождествами стоит общий вождь, но по-прежнему нет никакого “аппарата власти”. Следующей стадией является “раннее государство” - многоступенчатая иерархически организованная административно-политическая структура, основанная на клановых и внеклановых связях патронов и клиентов, обеспечиваю щая управление обширной территорией с этнически гетерогенным населением. Таковы протогосударства, в частности раннефеодальные империи (Карла Великого, Оттона, Великоморавская держава IX в., империя Кнута Великого, ранние халифаты, китайская империя, империи майя, ацтеков и т.д.). Чтобы не путать этот этап с настоящим государством, важно подчеркнуть, что властный аппарат не является самостоятельным, аппаратчики еще не стали профессионала ми. Власть зиждется еще в значительной степени на личных отношениях, отношениях патрона и клиента, на личной зависимости. Так, Римская империя при Августе имела госаппарат из императорских вольноотпущенников; империя Карла Великого управлялась им, как личное хозяйство, “домашними методами”. Обычно такие “ранние государства” очень неустойчивы и существуют 1-2 поколения, затем на смену одной династии приходит другая, или наступает стадия раздробления этого протогосударственного образования, и образовав шиеся “куски” на новом этапе объединения могут войти в новое государство, занимающего примерно прежнюю территорию, или оказаться включенными в несколько различных протогосударств.