Морфонология как парадигматическая морфемика

По-видимому, нет оснований включать в сферу морфонологии изучение роли чередований в словоизменении и словообразовании: это предмет соответствующих дисциплин, описывающих формо‑ и словообразование. Неотложной задачей морфонологии как парадигматической морфемики является выявление ступеней чередования, что невозможно без детального изучения всех позиций, в которых может выступать морфема данного разряда. В современной морфологии имеется детально разработанная процедура установления ступеней именного словоизменения (падежей)[18], аналогичная процедура необходима и для изучения «морфемоизменения», так как формальное противопоставление двух альтернантов не может служить основанием для вывода о том, что в данном случае противопоставляется именно два алломорфа. Поясним сказанное простой аналогией. Единственное число слова степь реализуется в противопоставлении четырех различных сегментов (степь, сте́пи, степью, степи́), а единственное число слова берег — в противопоставлении шести сегментов (берег, берега, бе́регу, берегом, береге, берегу́), но это вовсе не говорит о том, что слово степь характеризуется четырехпадежной системой, а берег — шестипадежной. Практика морфологического анализа убеждает в целесообразности установления омонимичных падежных форм (ср. степь — им. и вин. падежи). Точно так же мы вправе предполагать существование омонимичных алломорфов. Ср.:

1

друг

о друге

друзья

дружеский

2

враг

о враге

враги

вражеский

3

князь

о князе

князья

княжеский

4

муж

о муже

мужья

(мужеский)

Очевидно, что корневая морфема каждого из четырех рядов словоформ проходит через четыре ступени чередования, однако только морфема друг — другʼ — друзʼ — друж представлена четырьмя различными сегментами другие же корневые морфемы отмечены омонимией алломорфов. Следовательно, морфонемы каждой из этих морфем четырехчленны: г : гʼ : зʼ : ж, г : гʼ : гʼ : ж, зʼ : зʼ : зʼ : ж и ж : ж : ж : ж. Нулевую парадигму морфемы муж‑ необходимо отличать, например, от отсутствия какой бы то ни было парадигмы таких морфем, как ‑а в страна, бы в читал бы и т. п.

Заслуживает внимания также вопрос о дефектах парадигмы морфемы. Сравним две корневые морфемы в словах графа, графить, графлю и в слове софа. Очевидно, что первая из этих морфем имеет по крайней мере трехчленную парадигму (ср. чередование ф : фʼ : флʼ). Корень слова софа отмечен чередованием ф : фʼ (софа — софе), однако, как кажется, нет оснований говорить о том, что указанные морфемы относятся к принципиально различным парадигматическим классам. Дело только в том, что в парадигме второй морфемы имеются дефекты, обусловленные причинами лексического порядка (отсутствием словоформ *софить, *софлю и т. п.). Следовательно, обе морфемы характеризуются одним и тем же чередованием ф : фʼ : флʼ, отличие состоит в неупотребительности алломорфов второй морфемы, в которых выступал бы альтернант флʼ (причем речь идет не о принципиальной невозможности существования таких алломорфов, а лишь о том, что они, как правило, не используются в речи, хотя образование алломорфов типа софлʼ — потенциально возможно)[19].

Изучение структуры морфемы также является, по мысли Н. С. Трубецкого, задачей морфонологии. Что же следует понимать под морфонологической структурой морфемы? Может быть, последовательность гласных и согласных? В этом смысле морфема рук — руч имеет трехчленную структуру CVC, префикс пере‑ четырехчленную (CVCV) и т. д. Изучение таких структур, конечно, весьма важно для морфемики. Например, в процессе рассмотрения лексикона морфем одного севернорусского говора выяснилось, что 3149 морфем этого лексикона распределяются по 136 структурным типам, причем не все структурные типы одинаково частотны: семь таких типов, как CV, VC, CVC, CCVC, CVCC, CVCVC, CVCCVC, определяют строение 60% от всего количества изученных морфем. Средняя длина морфемы в лексиконе — 3,3 (в тексте — 1,5). Однако получение таких сведений не имеет ничего общего с целями морфонологического анализа.

Поскольку морфонология изучает чередования в морфеме, то под морфонологической структурой морфемы, очевидно, следует понимать соотношение варьируемой — неварьируемой частей морфемы. Чтобы пояснить нашу мысль, обратимся опять к морфологии. Существительное зло имеет основу непроизводную, а существительное овцеводство — производную, состоящую из четырех морфем. Релевантны ли отличия в строении (структуре) этих слов для словоизменения? Конечно же, нет. Для морфологии важно то, что оба указанных слова склоняются одинаково. С точки зрения словоизменения оба слова имеют одну и ту же структуру основа + флексия, и этим они противопоставляются как неизменяемым словам (наречиям, союзам и пр.), так и изменяемым словам с другой морфологической структурой (например, глаголам)[20].