Морганы. Династия крупнейших олигархов

В основе данной угрозы дому Моргана лежала невозможность (возникшая из-за «молчаливой паники» 1903 года) реализовать огромные массивы невостребованных ценных бумаг, выпущенных промоутерами треста, да и сам Морган выпустил их больше, чем составляла его доля. Чтобы справиться с падением цен на ценные бумаги, выпущенные домом, позиция которого в плане собственных ликвидных резервов ослабла, «Дж. П. Морган и К°» пришлось полагаться только на свои собственные ресурсы и ресурсы своих подразделений. В противоположность ему, группа Рокфеллера — Гарримана обладала большими резервами наличности, никогда не подвергалась подобной опасности и с удовольствием использовала возможность «воткнуть нож в спину Моргана». Но Морган, молчаливо и высокомерно, встретил этот кризис в своей обычной манере диктатора. Они пытались нанести ему удар в спину? Ну хорошо — в ответ Морган выпустил ультиматум: все те, кому когда-либо помогал дом Морганов, а сейчас отказываются оказать ему поддержку, никогда больше не получат делового признания от Морганов. Это не было местью, это была угроза диктатора в адрес его противников, атака, рассчитанная на дезорганизацию антагонистических сил. И это сработало — разгневанный Морган был опасен, так как, несмотря на все неприятности, дом Морганов все еще сохранял свою мощь. Никогда больше люди, которые проигнорировали просьбу Морганов о помощи, не получали его делового признания.

Неприятности, преследовавшие дом Морганов, сопровождались новой вспышкой протестов против корпоративных объединений, стимулированной решением Верховного суда, принятым в марте 1904 года, о роспуске «Нозерн секьюритиз компани». Это решение лишь приумножило число других неприятностей, которые обрушились на Морганов.

Губернаторы многих западных штатов враждебно встретили создание «Нозерн секьюритиз», а губернатор Миннесоты заявил, что сделает все возможное для предотвращения задуманной консолидации. Миннесота инициировала принятие юридических мер, затем вмешался сам президент Теодор Рузвельт, и генеральный прокурор Филандер К. Нокс начал дело о роспуске предприятия на том основании, что «Нозерн секьюритиз» нарушала антимонопольный закон. Это судебное разбирательство явилось уже вторым столкновением между Морганом и Рузвельтом. Незадолго до этого президент заставил этого мастера делать деньги принять его условия во время забастовки горняков антрацитовых шахт. Приговор относительно «Нозерн секьюритиз» был принят тайно, и Морган ничего не знал о нем, пока не появились сообщения в газетах. Уолл-стрит остро отреагировала на такие действия. Морган взорвался в одном из яростных приступов гнева и бросился в Вашингтон, чтобы переговорить с Рузвельтом и Ноксом.

Морган. Почему вы ничего не сообщили мне о решении суда?

Рузвельт. Вот именно этого мы и не хотели делать.

Морган. Если мы сделали что-то не так, направьте вашего человека (это означало генерального прокурора Нокса) для встречи с моим человеком (а это означало одного из адвокатов Моргана), и они смогут все урегулировать.

Рузвельт. Это невозможно.

Нокс. Мы не хотим улаживать это дело, мы хотим покончить с ним.

Морган. Вы собираетесь атаковать и другие мои интересы, «Стальной трест» и прочие?

Рузвельт. Конечно же нет, если только в любом из этих случаев мы не обнаружим что-то, что, с нашей точки зрения, является неправильным.

После этого разговора Рузвельт сказал Ноксу: «Вот наиболее яркая иллюстрация точки зрения Уолл-стрит. Господин Морган не может избавиться от впечатления, что я его крупный конкурент, который намерен либо сокрушить все его интересы, либо готов согласиться оставить все на прежнем месте».

Данное решение правительства возмутило Моргана, а разговор с Рузвельтом унизил его. Его заставили подчиниться, его, человека, до последнего времени считавшего, что его королевскому величеству дозволено все. Поведение Рузвельта означало что-то совершенно новое — со времени выборов Маккинли магнаты промышленности и финансов всегда считали правительство «своим старшим братом». Президент разозлил магнатов еще больше, когда назвал Моргана, Хилла и Гарримана «преступниками, обладающими огромными богатствами». Морган невзлюбил Рузвельта еще во время забастовки шахтеров, и теперь это чувство переросло в гневную бесконтрольную ненависть, которая нарастала по мере того, как президент обрушивался на другие объединения Моргана…

Правительство одержало победу в нижестоящих судах, по решению которых железным дорогам «Грейт нозерн» и «Нозерн Пасифик» запрещалось позволять «Нозерн секьюритиз» голосовать по их акциям или выплачивать по ним какие-либо дивиденды. После апелляции Верховный суд оставил это решение без изменения.