Морганы. Династия крупнейших олигархов

Обозревая свой мир, магнаты промышленности и финансов называли его хорошим. И это естественно — он отвечал их запросам и признавал их власть. Поражение брайанистов в 1896 году и последовавшее за этим несколькими годами позже процветание открыли новую эру агрессивной экспансии и консолидации промышленности и накопления огромных прибылей. К 1900 году триумфальная плутократия добилась своего превосходства, она в основном вышла из-под какого-либо контроля и презирала все интересы, помимо своих собственных. Затем промышленная и финансовая экспансия превзошла самое себя, и все закончилось крахом в 1902–1903 годах, который привел к целому ряду неприятностей для дома Морганов, временно приостановил создание объединений и породил общественное недовольство злоупотреблениями концентрированного капитализма. Социальная борьба вспыхнула с новой силой.

От этого народного возмущения Морган и другие магнаты презрительно отмахнулись, как от демагогического неблагоразумия, с которым вели беспощадную войну.

Выражая все прежние претензии (ограничение возможностей малого бизнеса по вине промышленных объединений, корпоративное давление на конкурентов, железнодорожные распри, феодальные условия труда), это новое движение возмущения имело четкие социальные аспекты. Поколение до 1900 года боролось за большую долю преимуществ в развивающемся индустриальном обществе и не очень задумывалось о сопутствующих отрицательных последствиях. Теперь же это зло выплыло на поверхность и активно порицалось мужчинами и женщинами нового поколения, которые, как заявляли богачи, настолько погрязли в нечистотах, что не видели радужных перспектив. Но радужные перспективы были эфемерны, а социальное зло вполне реальным, и люди продолжали гневно осуждать нищенские трущобы, детский труд, низкую зарплату, производственные опасности, пиратов бизнеса, политическую коррупцию и финансовую несправедливость. Они порицали мошенничество, воровство, коррупцию и называли конкретные имена. Несмотря на это, приговоры по обвинению в клевете случались исключительно редко. Сформировалось новое движение социального протеста. Рабочие стали объединяться в профсоюзы, их голос звучал все громче, а социализм приобретал значительную силу (предлагая ввести собственность правительства на корпоративные объединения вместо их регулирования и ограничения). Появлялись мужчины и женщины из среднего класса, разделявшие идеализм поколения Джона Пирпонта и требовавшие проведения реформ. Волна социального возмущения нарастала и требовала серьезного пересмотра социального законодательства для ликвидации злоупотреблений и более справедливого распределения благ экономического развития.

Это движение раздражало магнатов. Они настаивали на сохранении своих привилегий и власти, не желая идти ни на какие уступки черни. Морган тоже относился к прогрессу с презрением, высокомерно отмахиваясь от движения возмущенной общественности: «В нашей стране в ужасном преступлении быть очень богатыми обвиняются всего лишь несколько человек, но суть заключается в том, что сейчас богатства наименее „сконцентрированы“, чем в любое другое время нашей истории. Я хочу сказать, что сейчас богатства более равномерно распределены среди людей, чем ранее».

Однако Морган был совершенно не прав, а его мнение определяли скорее реакционные импульсы, чем факты. После Гражданской войны и вплоть до 1896 года концентрация богатства и доходов снизилась, но затем продолжала расти вплоть до 1910 года, когда один и шесть десятых процента самого богатого населения получали девятнадцать процентов национального дохода, что в два раза больше их доли в 1896 году. Повышение зарплаты нейтрализовалось повышением цен. Реальная зарплата, то есть покупная способность денег, была сравнительно стабильна в период между 1897 и 1914 годами. Недовольство рабочих росло, а его усиливала депрессия, главенствовавшая после паники 1907 года (вплоть до Первой мировой войны). Увеличение богатств означало их концентрацию, как признавал «Джорнал оф коммерс» в Нью-Йорке: «Концентрация богатств и власти в одних руках нежелательна, даже если это способствует усилению экономической мощи страны. Равное распределение даже более важно, чем избыточное производство». Это был крик души мелких предпринимателей, уставших от произвола монополистических объединений (и депрессии бизнеса).

Социальное возмущение в Америке нарастало параллельно другому аналогичному движению в Великобритании, где канцлер казначейства Ллойд Джордж ввел всеобъемлющую систему социального законодательства, которую привилегированный класс заклеймил как «конфискационную». Морган возненавидел Ллойд Джорджа и его «социалистическое законодательство», опасаясь, что Соединенные Штаты могут пойти по стопам Британии.