Морганы. Династия крупнейших олигархов

Операциями синдиката руководил сам Морган. Один из друзей, который спросил его о деталях их планов, получил такой ответ: «Не могу сообщить тебе никаких подробностей. Если хочешь заработать деньги и получить золото — подписывайся, если нет, au revoir».

Облигации пользовались огромным спросом. Морган самолично оформлял подписку, перед его офисом люди ссорились за место в длинной очереди, а многие все еще продолжали ждать, и продажа уже закончилась. В Нью-Йорке подписка на эти облигации в шесть раз превысила предложение, а в Лондоне, где половина эмиссии была размещена в «Дж. С. Морган и К°», и у Ротшильдов подписка в десять раз превосходила объем самих облигаций.

Несмотря на то что операции синдиката Моргана — Белмонта оказались успешными, ситуация улучшилась лишь временно. Синдикат выполнил условия соглашения заполучить золото где-либо еще, помимо казны, и «Дж. П. Морган и К°»[26] затратила значительные суммы, чтобы предотвратить экспорт золота, контролируя иностранный валютный рынок. На некоторое время они добились успеха, и в этом им помогло оживление экономики и возобновление европейских покупок американских ценных бумаг. Подъем цен увеличил импорт и сдержал экспорт, Европа снова продавала американские ценные бумаги (благодаря спекулятивному подъему их цены), но последующий отрицательный баланс международных выплат снова вызвал экспорт золота, большое количество которого обеспечивалось Министерством финансов посредством выкупа.

К январю 1896 года золотой резерв казны снизился до шестидесяти одного миллиона долларов. Морган организовал еще один синдикат для приватных переговоров и написал президенту Кливленду, что готов к сотрудничеству, если правительство решит провести еще одну эмиссию облигаций для публичной подписки. Организация Морганом нового синдиката вызвала сопротивление в конгрессе и в прессе. Тем не менее Кливленд самостоятельно принял решение о публичной эмиссии, но оговорил для страны гораздо лучшие условия, чем предлагал синдикат Моргана в прошлом году. Новые облигации на сто миллионов долларов предлагались по самым высоким ценам, которые варьировались от 110,6 до 120, а «Дж. П. Морган и К°» заполучила тридцать восемь миллионов долларов по прежней цене.

Эмиссия облигаций Морганом — Кливлендом в 1895 году вызвала бурю критики. Секретность сделки возмутила общественность, а ее слишком выгодные условия критиковались повсюду. У. Дж. Брайан обрушился на этот выпуск в конгрессе, особенно на предложенные банкирам три процента, если облигации будут оплачены исключительно золотом: «Это договор с людьми, которые стремятся изменить финансовую политику нашей страны. Они обратились к нам с бессовестным предложением: „Мы предоставим вам шестнадцать миллионов долларов на тридцать лет[9], если правительство Соединенных Штатов изменит свою финансовую политику“. Никогда раньше подобная взятка не предлагалась людям свободной страны. — В заключение Брайан сказал: — Облигации эфемерны — свобода вечна. Запад и Юг объединятся, чтобы успешно противодействовать жестоким требованиям Востока».

Это пламенное заявление отражало настроение миллионов людей. Популисты в конгрессе утверждали, что данная эмиссия облигаций была попыткой вывести из обращения серебро и «навязать народу вечный долг». Но подобная критика раздавалась не только от приверженцев серебра. Сторонники «правильных денег» тоже клеймили соглашение Моргана — Кливленда и его слишком выгодные условия. Всех возмущала секретность сделки и унизительная зависимость правительства от банкиров.

Острие критики было направлено на Кливленда. Серебряные демократы выступали особенно остро, а золотые республиканцы обстреливали его из засады, как партизаны. В таких случаях всегда находят козлов отпущения. Полный решимости сохранить золотой стандарт, Кливленд был вынужден получать золото от тех, кто мог его предоставить, — от банкиров. Идеал Кливленда, идеал конкурентного капитализма означал абсолютное разделение правительства и банковского дела, вследствие чего банки смогли навязать свою волю правительству. В таких чрезвычайных ситуациях европейские правительства обращались к банкам, находившимся под контролем государства, но в чрезвычайной ситуации 1895 года американскому правительству пришлось согласиться на условия своих независимых банкиров. Определенный контроль администрации распространялся на железные дороги и тресты, но над финансовыми учреждениями практически не было никакого контроля, несмотря на существование системы национальных банков.