Морганы. Династия крупнейших олигархов

Управлять деньгами, предметами искусства, женщинами — в этом заключалась власть, блеск, великолепие. Любовь Моргана ко всему этому подтолкнула остроумного английского архиепископа назвать его Pierpontifex Maximus. Он все делал в возвышенном стиле — покупал, жил, ухаживал… Его преследовала ностальгия по великолепию прежней родословной аристократии. Из всех городов Европы Морган лучше всего чувствовал себя в величественном Риме, где потом и скончался…

Со скупкой американскими миллионерами европейских предметов искусства связано несколько аспектов. Это отвечало их темпераменту, заполняло пустоту жизни, отражало современную цивилизацию в великолепных вещах (помимо того что предметы искусств были окружены аурой духа аристократии). Забавно смешивая прекрасное, патетическое и клоунское, приобретение предметов искусства главным образом выражало стремление новой аристократии приравнять себя к традициям и окружению прежней аристократии, оградить себя от масс, приобрести славу эксклюзивной культурной гильдии.

Но какой бы приукрашенной ни была эта гильдия, это еще не культура. Культура — это динамика, а не украшения, это стремление жить и творить. Художественные коллекции украшали быт мастеров, делающих деньги, но под всем этим скрывалось полное отсутствие творческой культурной жизни, шрамы на теле природы, оставшиеся после ее нещадной эксплуатации, нищенские и убогие фабричные городки, криминальные трущобы Нью-Йорка, стальной ад Питтсбурга, зловонные скотобойни Чикаго и пестрая культура Бостона. До Гражданской войны наблюдались зачатки американской культуры, но они были растоптаны в ходе лихорадочной индустриализации. Там, где Джон Пирпонт проповедовал высокие жизненные идеалы, Дж. Пирпонт Морган коллекционировал музейные раритеты. Эта аристократия не поддерживала американских художников, предпочитая вожделенно контактировать с давно умершими художниками, которым покровительствовала прежняя аристократия. Пока американская культура увядала, аристократия устраивала музеи в своих особняках.

Noblesse oblige денежной аристократии носило филантропический характер, а ее культура сводилась к приобретению произведений искусства. Естественно, все они делали пожертвования церкви, так как доминирующая религия Ветхого Завета оправдывала хищнические и приобретательские стремления. К 1900 году филантропия стала составной частью аристократического бюджета. Люди, которые воровали правой рукой, левой легко раздавали филантропические дары. Но это не были щедрые пожертвования в стиле Джорджа Пибоди — их жесты носили более расчетливый и деловой характер.

«Богачи слепы, — как-то сказал Абрам С. Хьюитт, миллионер и филантроп. — Среди них нет никого, кто бы делал свои пожертвования от чистого сердца. Богатые делают это в целях своей собственной защиты. Если же лишить их и этих заслуг, то останутся только варварство, анархия и воровство».

Рокфеллеры расчетливо использовали филантропию для воздействия на общественное мнение. Благодаря ей Джон Д. превратился из вчерашней гиены в сегодняшнего «почитаемого пожилого человека».

Филантропические порывы были явно чужды Моргану, и он презирал лицемерные попытки привлечь на свою сторону симпатии общественности с помощью филантропии. И все же он делал щедрые пожертвования церкви — четыре с половиной миллиона долларов кафедральному собору Святого Джона, триста тысяч долларов церкви Святого Георга (в которой Морган был церковным старостой) и сто тысяч Ассоциации молодых христиан, помимо множества других даров, включая произведения искусства. Но по сравнению с Рокфеллером и Карнеги Морган был мелким филантропом, он не разделял их особого стремления к «благородным поступкам».

Не склонный к таким «благородным поступкам», Морган все же любил церковь, ее церемониальное средневековое величие. Дым благовоний церкви был приятен не только для могущественных небес, но и для всемогущих мира сего. Морган всегда пышно принимал высокопоставленных церковников (несмотря на их ухмылки по поводу Pierpontifex Maximus) и неоднократно приветствовал европейских прелатов, прибывавших в Соединенные Штаты. Морган не ассоциировал церковь ни с состраданием, ни с моралью — для него она была простым атрибутом аристократии.