Моряки Гора

Пани связали её стоящей на коленях и согнутой в поясе. Голова девушки была опущена почти до самого пола и удерживалась на месте, в рабском смирении, коротким, тугим шнуром, который шёл от её ошейника назад под телом к её маленьким, скрещенным, связанным лодыжкам, так что любое давление воспринималась тыльной стороной шеи, а не горлом. Миниатюрные запястья рабыни также были скрещены и стянуты шнуром за её спиной. Из неё, таким образом, безжалостно согнутой и плотно связанной в маленький компактный комочек, получился приятно искривлённый, хорошо упакованный, аппетитный кусок рабского мяса. В дополнение к этому ей ещё и заткнули рот и завязали глаза.

Я снова полюбовался на неё. Девушка была совершенно беспомощна и неспособна ни видеть, ни говорить.

Снова выйдя за дверь, я нашёл взглядом Каллия и окликнул его:

— Хо! Зайди, взгляни на свой подарок!

Лишь после этого он обернулся, хотя, боюсь, не слишком охотно. Честно говоря, я опасался, что он мог вообще покинуть склад.

— Что там? — проворчал косианец.

— Боюсь, что ничего значимого, — ответил я, будучи недалеко от истины, в конце концов, это была всего лишь рабыня.

— Это хорошо, — кивнул он.

Ему отказали в возможности совершить путешествие «Речном Драконе», жизненно необходимом для него. Что в таком случае могло бы компенсировать ему эту столь прискорбную потерю? Ценный подарок был бы при данных обстоятельствах жестокостью или оскорблением. А вот такой незначительный подарок продемонстрировал бы, что Лорд Нисида и Тэрл Кэбот понимали и уважали его чувства, по-своему подтверждая, что вовлечённые неравенство и ценность несопоставимы.

Каллий приблизился к двери, но остановился на пороге, не входя внутрь. Он замер в ступоре, явно потрясённый, словно не в силах поверить своим глазам. Внезапно он вздрогнул и опёрся правой рукой в дверной косяк, чтобы удержать равновесие. На мгновение, я испугался, что его колени подогнутся. Действительно ли это был человек, спросил я себя, добравшийся до Конца Мира и вставший на пути мятежников, преградив им дорогу к воротами? Его трясло. Он попытался что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни единого слова. Он дважды потряс головой, словно пытаясь убедиться в том, что то, что он видел, было реальным.

— С тобой всё в порядке? — встревожено поинтересовался я. — Что-то не так?

Но он не ответил, и даже не посмотрел на меня.

— Тебе не обязательно принимать это, — заметил я, — но мне кажется, что поступить так, было бы грубостью. Но как только корабль отчалит, что очевидно произойдёт очень скоро, Ты можешь просто продать его. Это — твоё право.

— Неужели это возможно? — наконец смог вдавить из себя он, а потом воскликнул: — Как такое может быть!

— Никто, ни Лорд Нисида, ни Тэрл Кэбот, даже не подумают укорить тебя за это, — сказал я.

— Ай-и-и! — внезапно вскрикнул Каллий и бросился на колени рядом со своим подарком.

В его руке сверкнул кинжал.

— Не убивай её! — встревожено закричал я, хватая за руку и с трудом удерживая. — К чему этот гнев! Не стоит срывать своё разочарование на рабыне. Она невиновна! Она всего лишь рабыня. Посмотри она связана! Она ничего не видит! Ей заткнули рот! Она ничего не могла с этим поделать!

Я изо всех сил пытался удержать его руку подальше от девушки. Мне было трудно определить, смеялся он или плакал.

— Невиновна? — прохрипел он. — Невинная рабыня! Ты взгляни на её красоту! Как Ты можешь говорить, что она ничего не может с этим поделать! Она виновна каждым своим движением, каждый локоном своих волос! Виновна своими лодыжками и запястьями, грудью, глазами и губами, своими ногами и руками, каждой четвертью хорта своего тела, каждой своей частицей! Хм, невинна? Рабыня невинна! Да она своей красотой выворачивает сердце мужчины наизнанку! По-твоему она не может убить своей улыбкой с эффективностью и стремительностью стрелы? Ты думаешь укус оста опаснее её прикосновения? Как бы ни так! Она может сделать мужчину беспомощным! Своим шёпотом, своей нежностью ей ничего не стоит завоевать любого! Поцелуй не хуже вражеской армии может разрушать стены городов и опрокидывать троны Убаров! Какая сеть, какая паутина может сравниться с её смехом?

— Ты чего так завёлся? — осведомился я. — Они — животные, самки слина! Их просто надо держать в ошейниках и под угрозой плети. Они отлично понимают ошейник и плеть! Вопрос всего лишь в том, кто будет господином. Они жаждут силы, а не слабости! Почуяв свободу они становятся самыми жестокими, опасными, отчаянными, хитрыми и смертельными из врагов. Зато в ошейниках они довольны и желанны, благодарны и удовлетворены. Их радость будет цельной лишь тогда, когда они лишены выбора, когда чувствуют себя в твёрдых руках. Мужчина ищет свою рабыню, а женщина — господина.

Он всё же вывернул свою руку из моего захвата, и его кинжал стремительно рассёк шнур, крепивший голову девушки к её ногам и державший её склонённой.