Моряки Гора

— Нет у тебя целого мира, — буркнул я. — И, если быть до конца честным, у тебя нет даже бит-тарска.

— А бедная Альциноя, — заметила рабыня, — как подарок, может стоить, скажем, пять серебряных тарсков.

— Ближе к двум, — поправил ее я.

— Ох? — вздохнула она.

— Поверь, — усмехнулся я.

— Хоть пять, хоть два, — продолжила девушка, — подарок Лорда Нисида и тарнсмэна Тэрла Кэбот мог бы показаться на удивление скромным, особенно для тех, у кого есть много чего, что они могли бы подарить.

— Независимо от этого, — стоял на своем Каллий.

— В любом случае, — настаивала Альциноя, — вероятно, господа могли бы внимательно осмотреть тунику перед тем, как избавиться от нее.

Мы перевели взгляды на тунику, лежавшую горкой на полу у стены.

— Закрой дверь, — опросил Каллий, — поднеси лампу поближе.

Я закрыл дверь и принес лампу туда, где сидел мой товарищ, поставив ее на пол подле него. Альциноя же принесла паньскую тунику и, опустившись на колени перед своим хозяином, сначала тщательно расстелила одежду на полу, а потом аккуратно подняла обеими руками и, склонив голову, протянула мужчине.

— Теперь рабыня передает своему господину подарок настоящей ценности, — сообщила она, — вместе с благодарностью и уважением Лорда Нисида и Тэрла Кэбота, командующего тарновой кавалерии Лорда Темму.

— Это Ты — подарок настоящей ценности, — сказал Каллий рабыне.

— Да-да, — хмыкнул я, — нисколько в этом не сомневаюсь. Но давай все же исследуем тунику.

— Было бы неплохо, — подсказала рабыня, — аккуратно вскрыть подкладку и осмотреть каждый дюйм ткани.

— Не волнуйся, — отмахнулся я от нее. — Каллий, дружище, одолжи мне свой кинжал.

— Что там? — поинтересовался косианец у рабыни.

— Несколько монет, — ответила она, — крошечные золотые тарски, почти как бусинки. Они достаточно легки и занимают немного места, но главным образом жемчуг и драгоценные камни.

— И сколько же здесь? — удивленно спросил я.

— Рабыням не сообщают такие детали, — пожала она плечами. — Но я не думаю, что господа будут разочарованы.

— Каллий, — сказал я, выковыривая жемчуг из шва, — я думаю, что Ты — очень богатый человек.

— Даже если бы там ничего не было, — заявил он, накрывая своей рукой руку рабыни, стоящей рядом с ним на коленях, — я уже — богатый человек.

Рабыня не замедлила поцеловать его руку.

— Будь посерьезнее, — посоветовал я. — А вот еще!

— Насколько Ты была посвящена в это? — поинтересовался Каллий у своей рабыни.

— Я знала, конечно, что в одежде спрятаны ценности, — ответила та, — но какие и сколько мне известно не было.

— Любопытство не подобает кейджере, — хмыкнул я.

— Но оно и не неизвестно, уверяю вас, — улыбнулась Альциноя.

— Верно, — признал я.

— Я должна была охранять это, даже ценой своей жизни, — сообщила она.

— А что если бы тебя отправили в Ар, чего Ты, как я подозреваю, вполне заслуживаешь, — полюбопытствовал я.

— Предполагалось, — пожала она плечами, — что одежда, если попадет в чьи-либо руки будет обыскана, и выдаст свои тайны.

— Но ее могли просто выкинуть, — заметил я.

— Этим вечером мне удалось предотвратить это, — улыбнулась рабыня, — и я предотвратила бы это в любом случае.

— Даже если бы Ты была на пути в Ар?

— Конечно, — кивнула Альциноя.

— Почему? — осведомился я.

— Я люблю своего господина, — объяснила она. — Все это было предназначено для него, и я была обязана проследить, чтобы он получил это. Я хочу того, что было бы хорошо для него. Он смог бы добавить эти ценности к премии за поимку беглянки. Какой прок в богатстве тому кто будет сидеть на колу? И если мой господин не хочет меня, какая разница, что именно нас разделит? Почему в таком случае не кол?

— Я хочу тебя, — успокоил ее Каллий, — больше чем все богатства мира. Я никогда не позволил бы тебе уйти. Я готов умереть за тебя!

— Не забывайте, что я всего лишь рабыня, — вздохнула девушка. — Это то, что я есть. И я хочу оставаться таковой.

— И Ты будешь таковой, — заверил ее косианец, — даже если для этого потребуются цепи и плети!

— Я попытаюсь быть такой, что моему господину не понадобятся ни цепи, ни плети, — пообещала она. — Надеюсь, он и так будет удовлетворен мною.

— Удовлетворен полностью, — добавил Каллий.

— Да, — улыбнулась рабыня, целуя его руку, — удовлетворен полностью.

— С того самого первого мгновения, как я увидел тебя, — признался мужчина, — я хотел владеть тобой.

— С первого взгляда на вас, — заявила бывшая Леди Флавия, — я хотела принадлежать вам.

— Теперь Ты именно это и делаешь, — подытожил он.

— Да, Господин, — улыбнулась рабыня.

— Любимая рабыня, — одними губами сказал он.

— Любимый господин, — прошептала Альциноя.

— Пока вы двое продолжаете, как сказал бы поэт, витать в высотах желания, блуждать по дорогам восторга, теряться в лесах экстаза, пить вино любви, тонуть в глазах друг друга, — проворчал я, — я мог бы ссыпать половину из этой кучи драгоценностей в свой кошелек. Отвратительно. Омерзительно!

— Не исключено, — улыбнулся Каллий, — однажды Ты тоже заблудишься подобным же образом, причем сделаешь это с удовольствием.