Морок

Всех парней здешних я знала, сыновья, да уже и внуки моих знакомых. Два парня Девяткиных, Осипов Дениска и шушера с пригорода.

Я завернула к деревянным двухэтажным баракам, и, пройдя в подъезд, где пахло сыростью, позвонила в квартиру номер два на первом этаже. Надпись на стене подъезда говорила о некой Арине и её интимных похождениях.

Дверь железная открылась и на пороге нарисовалась поплывшая тётка пятидесяти лет, волосы цвета баклажана собраны в нелепый пучок, якобы должно смотреться нежной небрежностью, но с оплывшей прыщавой физиономией смотрелось, как последняя стадия запущенности. Ладно, я тоже в свои шестьдесят два не блистала, но хоть не молодилась, как все поголовно в Дупле. Бабка да бабка, что с больной взять.

— Те каво? — скривилась Лена Олекевич.

— Здравствуйте. Мне сказали, что у вас комнату можно снять на время, — чистая импровизация.

— Кто сказал?

— Мужчина на улице.

— Чё не местная? — она рассмотрела меня с ног до головы.

— Гадалка, потомственная колдунья. Проездом, — выдумала я. А у Ленки глазёнки засветились.

— Я в это не верю, — руки сложила на груди.

Конечно, не верит она! С утра, как сумасшедшая несётся гороскоп по радио слушать, сонник купила и приметами живет. Мерзкая мелкая бабёнка, это она под моего мужа подружку Олю подложила.

— Что было, что будет, чем душа успокоится, — надо было карты купить. — Не смотрите на мой возраст, моя бабуля шестьдесят два года умерла, весь талант мне оставила.

Ленка засмеялась, фыркая, и пустила меня в свою квартиру.

В полутемной прихожей, где на вешалке висели три пальто на три сезона и гнили валенки на полке для обуви, хозяйка квартиры стала ждать от меня чудес.

А я с огромным преимуществом, словно шапку невидимку имею, всё обо всех знаю, а они и не подозревают этого. Мне бы переночевать и желательно бесплатно.

— Где твои карты? — неверующая Ленка презрительно меня осматривала. — Паспорт давай. А то гадалка! Может воровка?

Недалека от истины. Я извлекла из сумки новый паспорт. Спалюсь! Приоткрыла первую страницу, а там…

— Светлана Сергеевна Соколова. Тебе только восемнадцать исполнилось, — прочитала Ленка.

Я в шоке смотрела на свой документ. Это имя и фамилия из моей прошлой жизни. Хуже того, мое фото, когда мне на самом деле было восемнадцать, и если я помню, то снята копия со свадебной фотографии, где мы с Лёшей Соколовым расписываемся в загсе далёкого северного города. Это значит, Морок знает, кто я и кем была.

— Ладно, говори, — не выдержала Ленка.

Я взяла её ладонь к себе. Сейчас если расскажу, что все знают, не поверит. Но был у них с мужем секрет. Тот гад мне разболтал по пьяни. Ленка уж три года как вдова, благоверный замёрз в сугробе. Думаю, она и не вспоминает, что натворила.

— Про ребёнка твоего, которого ты убила, вслух произнести? — исподлобья на неё глянула.

Женщина ахнула, закрыв рот ладонью, и выпучила на меня глаза. Сучка. Некоторые, как я всю жизнь о детях мечтают, а тут уже рожденного удушила. Муженёк решил, что на несчастный случай свалить можно. И прокатило. Лучше б в детский дом отдала, хоть какое-то право на жизнь.

— Будет так, что новый дом тебя ждет. Не казенный.

Это я точно знала, их бараки под снос, а народ расселять будут. Ленка поостыла, взяла себя в руки.

— А душа успокоится, мужчиной высоким, сильным и с достатком, — ну, тут к гадалке не ходи, известно, что женщине надо.

— Проходи, — улыбнулась она и повела меня в маленькую комнатку с заправленной кроватью. — Бельё чистое, на двери замок навесной, — вручила мне замок и ключ, — денег с тебя не возьму.

В комнате неприятно пахло. На окне была тюль, кроме этого всё стекло укрывали ветки с листвой старого куста, что посадили прямо под окном мы с Ленкой и её мужем пятнадцать лет назад. Когда-то дружили, несмотря на то, что она намного младше, муж её был мой ровесник.

Села я на кровать и уставилась в свой паспорт. Раз Морок знает, кто я, значит, имел на меня конкретный план. Отыскал, омолодил, документы скорей всего заранее сделаны были.

Как же неприятно, холодок по телу.

Стук в дверь.

— Светочка, девочка, — слащавый голос Ленки. — Покушать не хочешь?

Я вышла молча из комнаты, прошла на кухню. За столом, укрытым затёртой клеёнкой сидела заведующая коммунальным хозяйством города, Юдкина Екатерина. Эта гадина мой бизнес много лет назад удавила, когда работала в полиции. Три мои киоска разорила и малолеток наняла, чтобы сожгли. После этого я всю оставшуюся жизнь на почте проработала вплоть до пенсии.

Припёрлась к гадалке. Ленка мне картошки варёной, маринованных огурчиков и хлеба мягкого предложила, а Катька в стопку коньяка подлила.

— Не пью.

— Уже восемнадцать, можно, — лукаво шептала Ленка.

— Нет! Говори, женщина из казенного дома, — строго отозвалась я, дела очень таинственное лицо. Глядела Катьке в глаза. Эта шкура образованная среднее-специальное и в администрации города сидит. Тут аккуратно надо работать. — Лишняя, ты лишняя на работе и в городе.

— Хочешь сказать, что уехать надо?

Давно бы уже свалила. От тебя людям одни неприятности.