Морок

Женщины изумились моим словам, замерли пораженные. Вытаращили зенки, лица вытянули.

— Ждет мамочка, доченьку.

Катька заплакала. Знаю я, что давно хотела к матери на юг уехать, все за работу держалась. Скатертью дорожка, воровка по хлеще, чем я в молодости. Деньги на кап. ремонт выделены, а у Кати только крыши подлатаны. Зато сыночек в университете учится в центре, ни в чём себе не отказывает.

Ужинала я до часу ночи. Одна за другой приходили ко мне женщины Дупла. Кого не знала, говорила чепуху обобщенную, а кого знала, тому не поздоровилось. За вечер заработала кучу денег. Вот так бизнес! Выгодно в уши вдувать.

Устала я издеваться и ликовать, уже собралась спать пойти, как на кухне появилась любовница, а теперь законная жена моего мужа Ольга. Помещение, где ярко горела лампочка в разбитом плафоне, наполнилось запахом удушливых духов.

Две зазнобушки сели напротив меня, и Оля нервно пощелкивала маникюром по белому листу, я догадывалась, что это фото.

— Нам приворожить, — как по секрету шептала Ленка, поддерживая подругу. — Чтобы на всю жизнь.

Я смело взяла фото и посмотрела на него. На нём в форме красовался молодой офицер полиции. Шах и мат, Стопкин. Старый козёл на восемнадцать лет старше Ольги, раздул губищи на молодую. Небось, идиот, уже квартиру на неё переписал. А она вон, что творит.

— Нет, — я обратно перевернула фото. — На тебе проклятье утопленницы. Старая женщина, которой плохо ты сделала, не даст тебе быть счастливой.

Хотя на самом деле, старая женщина уже вдоволь над вами посмеялась и уже устала. Шли бы вы все!

Ленка с Ольгой, как в клубе «Что? Где? Когда?» начали спешно обсуждать, что за утопленница, где утонула, и когда Оля ей насолила.

— Стопкина! Галька Стопкина! Вот почему не вернулась, утопла, — заныла от испуга Лена, и, не дождавшись от перепуганной Ольги слов, повернулась ко мне, — что теперь делать?

— Вещи её соберите в коробку. Не одежду, именно личные вещи.

— Ты выкинула? — Лена дёргала подругу за плечо.

— Ещё нет.

— Собери!

— И мне принеси, — устало сказала я и отправилась спать.

Вырубилась в глубокий сон почти сразу. И даже не заметила, как наступило утро. Из-за куста в комнате навсегда будет сумрачно.

— Светочка, Светочка, — уже стучала ко мне в комнату Ленка.

Я спала в нижнем белье, так и вышла вся помятая и растрепанная к ней. Та с утра вся накрашенная, укладку сделала, сняла свою старую помятую одежду и красовалась в летнем, светлом платье. Не иначе жениха ждет.

— Вот коробочка, с вещами утопленницы.

Я молча забрала обычную коробку из-под обуви. Маловато вещей то моих осталось. Закрыла перед Ленкиным носом дверь.

В коробке не оказалось моего золота: цепочка, кольцо и серьги, ещё Лёша дарил. Среди фотографий, что не тронули ни одной струны в сердце, покоилась маленькая фарфоровая статуэтка. Женщина, обнимающая ребёнка. Символ моего бесплодия. Я нервно закрыла коробку. У меня нет прошлого, у меня только будущее.

Привела себя в порядок, натянула мини, заправила кровать. С коробкой и сумкой вышла в кухню, где кроме Ленки, Ольги и двух соседок сидела в инвалидном кресле Клавдия Ивановна, бывшая учительница начальных классов. Она была на пару лет старше меня, но так получилось, что отказали ноги. Теперь сидела вся такая сухонькая, жалкая и с надеждой смотрела мне в глаза, и становилось дурно от этого взгляда полного надежды.

— Сожги, — я протянула коробку Ольге.

В дверь позвонили, и хозяйка умчалась открывать, а Клава ухватила меня за руку.

— Если не поможешь, то хоть скажи, ходить смогу?

Я наклонилась к ней и стала шептать в ухо:

— Восемь раз в день представляй, что тебе восемнадцать лет, что мышцы крепки и ноги здоровы, мысленно бегай, и побежишь.

Это всё, что я могла придумать. А ещё улыбнулась, вроде как я уверена, что помогла.

— Света, глянь там мужчина пришёл. Не мой ли, — аж скулила от счастья Ленка. — До чего офигенный!

Накинув сумку на плечо, я вышла в прихожую.

Высокий и широкоплечий, в отличном классическом костюме черного цвета стоял у двери гладко выбритый Морок и благоухал потрясающим мужским парфюмом с нотками цитруса. Белоснежные манжеты с запонками в которых сияли камни. Расстёгнутый ворот рубахи, открывающий мощную смуглую шею. Дурман, морок рядом с этим самцом.

— Здравствуй, Иван Фомич, машину я на трассе оставила, — поникла я, не зная, в каком он настроении.

— Нашли уже. Пойдем, малыш, — он вышел из квартиры, я за ним.

6

Это была не та машина, которую я бросила на трассе. Вовсе не внедорожник, а автомобиль представительского бизнес-класса. Большой просторный и комфортабельный. Оснащен всем, чем только можно, сразу видно ориентирован на максимальный комфорт пассажиров.

Два мягких кожаных сидения молочного цвета, между ними большой ящик. Выдвижные столики, напротив маленькие экраны телевизоров. Шикарные подлокотники на дверцах, под ними карманы с множеством непонятных для меня вещей.

И Морок так гармонично вписался в интерьер со своим раскладным компьютером, как его там… ноутбуком.