Морок

– Идёте лесом, не по тракту, старик ведёт, отойдёте на тысячу шагов, встанете лагерем. Тут уж ты, старик, смотри в оба. Всякая шушара в замок полезет, но сперва до вас дойдёт, будет ходить около, кряхтеть да мяукать, выть да вынюхивать. Кешку будет искать. Твое дело, старик, этих малохольных так надрючить, чтобы они здороваться не лезли к нежити, а тебе помогали. У вас задача одна – удержать шишиг как можно дольше у себя. А нам с ребятами время дорого во дворце.

– Это ж что такое будет, вы мне скажите, а? – начала крикливо Матильда.

– Светопреставление будет. У тебя – персональное. У остальных – просто мертвяки рядом ходить будут. Ты вот что, мглу не гони, пока на место не придёте, а то эти сволочи догадаются, почему тьма от замка уходит. Мы, надеюсь, время выиграем, если они будут думать, что мы ещё не подошли. Ну, ребята, некогда болтать.

– Как защищать-то? – промямлил Казимир.

– Все придёт, старик, сам поймёшь, скоро уже начнётся. И орлы твои окрепнут. Тут, батя, чудеса начинаются. Ты не спрашивай, поверь, к этому я тебя не подготовлю. Действуй и все. Идите, а потом встанете, как Матильду крутить начнёт, там и стойте.

Иннокентий подхватил заплечную сумку, которую ему наспех передал Богдан:

– Там еды немножко, от завтрака осталось…

– Спасибо, Богдан!

И они двинулись в сторону дворца, не оборачиваясь, не прощаясь и до конца не веря, что вот-вот произойдёт что-то грандиозное, что, возможно, с кем-то они больше не увидятся…

– Лея, тебе, дорогуша, придётся Кешу прирезать… Справишься?

– Почему Кешу? – удивилась девушка.

– То есть вопроса «почему прирезать» у тебя не возникает? – съязвила толстуха. – Конечно, Борьке кровь пустила, как поросёнку, и не моргнула.

Юноши вопросительно посмотрели на девушку. Она отмахнулась от них, мол, не сейчас, потом при случае, расскажу. Никто и не стал допытываться, чудес и быстрых решений уже было достаточно, поэтому тратить силы на рассказы и удивления не хотелось. Потом так потом.

– Кешу, потому что из любви. Нам нужен невинноубиенный, понимаешь? Желательно, девственник. Кеш, ты как в этом деле?

Иннокентий покраснел, а Лея с нескрываемым любопытством уставилась на своего возлюбленного. Признаваться в том, что в этом деле – никак, было как-то не с руки, вроде взрослый парень, хотелось что-нибудь соврать. Но ведь если соврать, то Лея потом всю жизнь вспоминать будет, что изменил, и никогда уже потом не докажешь, что соврал, чтоб казаться старше и опытнее. Иннокентий молчал.

– Ну молчи-молчи. В общем, в роли жертвы ты нам очень даже пригодишься. Все есть у Клариссы, а вот невинноубиенного за любовь нет.

– А я, может, его и не любила никогда, – попыталась оправдаться Лея.

Толстуха хихикнула и продолжила своё.

– Нет такого, потому что любви там нет. Убийцы, воры – этого полно. А вот жертвы по любви, такого нет. Между тем, он единственный проскочит за кристаллом.

– Погодите-ка. То есть меня убьют, чтобы я вам помог? А мне что за это?

– Да не трепыхайся ты, всё нормально будет. Потом мы тебя вытянем.

– Как это не трепыхайся, я раньше боялся, что меня королём сделают, а теперь я боюсь, что меня мёртвым сделают. Я теперь даже на короля согласен, жить-то хочется.

– Ты, мальчик мой, не бойся ничего, – ласково заговорила толстуха. – Я тебя сейчас приведу и поставлю под ясны очи Ея Величества Евтельмины, и скажу, что привела того, кого она ждет. Того самого, про которого в записке было указано, что Лея подала.

– А я? – запыхавшимся голосом спросил Миролюб.

– А ты?! Ну как это мы про тебя-то забыли. А ты у нас, как есть, законный наследник престола. Я тебя так королеве и представлю, пусть думает, что с тобой делать: жениться с тобой и род королевский продолжить или убить.

– И меня в расход? – возмутился Миролюб.

– И ты не бойся, все выживут… Если слушаться будете, ребятки, все будете живы. Слово даю…

– Ага, – съязвила Лея. – Сказал король обмана, князь лжи и властелин тумана…

– Придётся, девочка, придётся поверить на этот раз… Главное, не лезьте никуда. А ты, Миролюб, пальцы разминай. Твоя задача так сыграть, чтоб все во дворце заснули…

При слове «сыграть» Миролюб оживился, он стал идти даже как-то бодрее, выпрямил спину, словом превратился из хромающего калеку в молодого бойкого юношу.

– Эх, – вздохнула толстуха. – Будет вам и белка, будет и свисток… Только меня слушайте, ребятки…

***

– Ну, пошли! – Казимир уверенно двинулся вперёд.

Бодро пройдя шагов двадцать, он обернулся. Маги стояли, как вкопанные. Старик вернулся.

– Ну, что не так-то? Сказано идти, надо идти. Чего стоять-то рот корытом?

– Не хочу домой! – взвизгнула Матильда.

– Ты, девка, только дело всё портишь. Ты откуда знаешь, что домой не хочешь? Или ты знаешь, где у тебя дом?

– На болотах…

– На болотах ты время ждала, долго там сидела, но это ведь не твой дом, а? Ласковая моя? Пошли, нам бы поторопиться. Вишь, чего знающие люди говорят. Нам надо нечисть на себя принять. Чтобы друзья твои в замок прошли. Или ты не поняла?

– Дед, – тихонько позвал Богдан Казимира. – У неё, кажись, это…

– Что это? – удивился старик. – И какой я тебе дед-то? Такой же я, как ты!