Морок

– Да-да-да! – устало ответила королева. – Тот самый юноша, который вернёт магию в Край и поставит её на службу людям. Так, дитя моё?

Королева подошла к Миролюбу, оглядывая его с головы до ног.

– Что же, ты колдун, юноша? – спросила она у него.

– Моя королева, осмелюсь вас поправить. Не он. Вот этот, – толстуха подвела королеву к Иннокентию.

Тот, в свою очередь, как-то нелепо изогнулся и сделал странный, неуклюжий поклон, чем вызвал искренний смех Евтельмины.

– Вот этот? – сквозь хохот проговорила она. – Не может быть. Это – тот самый великий маг, которого мы все так долго ждали.

Иннокентий дёрнулся, собираясь ответить что-то, что смогло бы защитить его честь и достоинство, но толстуха сделала выразительный жест глазами, заставивший юношу отказаться от своего намерения.

– Ну что вы, моя королева! Неужели вы ожидали от мага знания придворного этикета? Что вы? Каждый делает своё дело. Придворные следят за этикетом, маги – за гармонией в мире, женщины за детьми, мужчины – за женщинами… Впрочем, если вас это заинтересует, вот человек, который знает об этикете всё. Человек, выросший во дворце, я даже не побоюсь сказать, ваш родственник.

И толстуха указала на Миролюба.

– Что это за новости? – возмутилась Евтельмина. – Я ничего об этом не знаю.

– Моя королева, – вмешался флейтист. – У вас действительно есть родственник, и он действительно мужчина. Но…

Флейтист широко улыбнулся и подошёл ближе к Миролюбу.

– Но, – повторил он. – Ваш родственник, моя королева, бард! Об этом вообще не знает никто, кроме его матери.

Флейтист расхаживал уже перед гостями, явно торжествуя, будто разоблачил коварный, хитрый план.

– Помните ли, моя дражайшая королева, такую небольшую лютню, изукрашенную золотом и бирюзой? Да, да. Она стоит по правой стороне от трона. Легенда гласит, что с этой лютней и родился тот самый ваш родственник. И как только он родился, лютню у него и отобрали. Как вам известно, в Краю запрещена магия, а бард – это вполне себе маг…Так вот, друзья мои, – и флейтист обратился напрямую к толстухе. – У вас есть шанс убраться отсюда восвояси со всем вашим балаганом. Потому что, если вы замешкаетесь и не умчитесь отсюда сей же миг, я провожу вас в дворцовую залу и предложу сыграть на лютне! И вот тогда вам придётся попрощаться с вашими глупыми, но такими очаровательными головушками…

– Хм! – громко хмыкнула королева. – Я! Решаю тут я!

– Моя королева! – увивался рядом флейтист. – Позвольте мне просить вас дать возможность вашему новоявленному родственнику сыграть на той маленькой лютне…

– Пусть так и будет! Принесите сюда лютню! – распорядилась королева.

– Моя королева! – почти взвизгнул флейтист. – Не стоит!

Евтельмина гневно взглянула на музыканта, который пытался ею руководить при гостях.

– Если мне будет позволено, – мягко, с почтительным поклон ответил Миролюб. Он выждал паузу, продолжив говорить только после утвердительного кивка Евтельмины. – Ваш слуга, так хорошо знающий двор и всё, что с ним связано, наверняка, не успел досказать легенду до конца. Дело в том, что маленькую лютню сможет поднять только её владелец. Таким образом, если никто из ваших придворных не родился с нею в руках, то никто из них не сможет принести сюда инструмент…

Королева вопросительно посмотрела на флейтиста. Тот кивнул.

– Прошу следовать за мной! – распорядилась Евтельмина, и все потянулись за нею в тронную залу.

Толстуха, следовавшая за королевой, обернулась к молодым людям и хитро подмигнула.

Через некоторое время все они уже стояли полукругом возле тронного кресла. Справа, действительно, поблёскивала золотом небольшая лютня. Инкрустированная в золото бирюза полыхала синим пламенем.

– Не стареет камень-то, – радостно отметил Миролюб и обратился к Иннокентию – А ты меня стариком почти считал. А, видишь, камень голубой, не позеленел, как только родился. Старая бирюза – зеленая, а тут… Эх!

– Прошу вас! – королева сделала приглашающий жест по направлению к инструменту.

Под пристальным взглядом присутствующих Миролюб медленно двинулся вперёд. Его ладони вспотели, а во рту, наоборот, пересохло. Каждый шаг приближал к настоящей, такой долгожданной жизни, к предназначению, к судьбе. А ведь он даже не успел подумать, какая у него судьба. А вдруг то, что сейчас, когда он не бард, а просто волшебник-недоучка, вдруг это лучшее, что могло с ним случиться? Он совсем не успел об этом подумать, просто жил и хотел стать настоящим бардом. А вдруг бард – это его проклятие? Ему захотелось бросить всё это, бросить и убежать, спрятаться и никогда больше не вспоминать об этом. Эти глупые люди за его спиной, чего они ждут, неужели эти профаны не могут понять, что в такие минуты надобно выходить из комнаты. Когда человек наедине с собой – это очень личное, в этот момент не должно быть никого, никого вообще, даже родных.

Миролюб стоял перед инструментом и не решался взять его.

– Всё! Представление окончено! – королева громко хлопала в ладоши. – Это было интересно, но хватит. Позовите палача, любезный.

Миролюб и сам не заметил, как лютня оказалась в его руках.