Морок

– Вот, а душа в них как появилась? Эх, ты! В ухо проникла, а через ухо внутри старого человека новый образовался, уже с душой. Так вот, раз душа в ухо вошла первым людям, то через ухо она и выйдет. Это ж просто, – усмехался Казимир. – Я тебе больше скажу, почему полюбовница чужому мужу на ухо шепчет? Чтоб сразу душе приказать, напрямую, поэтому он семью ради неё и бросает. А короли друг друга раньше как травили? Эх, ты, голова два уха. Ты ж знаешь, что короля просто так ядом не убьёшь. У него защита ого-го. Обычного человека и вилкой в глаз можно ткнуть, тот, что тростинка, помрёт. Не сразу от раны, так от грязи или потери крови. С королём так не пройдёт. Да и то, если короля просто так, без суда и следствия заколоть, он потом по коридорам убийцы ходить будет, пока с ума не сведёт. Был такой случай, верный полководец, его ведьмы подучили, мол, если своего короля погубит, его место займёт, так тот своего короля и свиту в дом пригласил и ночью с женой в сговоре зарубил. Ну, хорошего из этого ничего не вышло… Поэтому и травили королей раньше именно так, чтоб наверняка: в ухо ядом…

– Во-во! Капля! – указывал Ярослав пальцем.

Казимир ловко собрал каплю магической крови в стеклянную бутылочку и упрятал её в складках одежды.

– Померла! – громким шёпотом сказал Богдан. – Как есть померла! Что-то не так ты сделал, старик.

– Смотри дальше, – строгим голосом ответил Казимир.

Девушка глубоко вздохнула. Открыла глаза, посмотрела на небо, улыбнулась. После этого голова её резко запрокинулась. Лесные сороки с криком и гвалтом метнулись к небу, будто напуганные этим движением, и умчались прочь. Сумерки опустились на поляну, зашелестев множеством крыльев по кустам и земле. С тьмой на землю опустились многочисленные стайки неказистых птиц с огромными клювами, криком своим напоминавших сокола, но совершенно на них не похожие. Время от времени они набирали высоту и камнем бросались вниз, широко раскрыв клюв, будто пытаясь на лету поймать или схватить им что-то невидимое.

– Козодои, – шепнул Казимир. – Видишь, как встревожены. За душой пришли, ловят.

– За чьей душой? – испуганно шептал Богдан.

– Когда умирает человек, он с последним выдохом душу выпускает. Так приходит смерть, – пояснил Казимир. – Козодои ловят в сумерках отлетающие души. Ты вот живёшь и думаешь, что душа отлетит и на небе будет жить. Не тут-то было. Её может перехватить большеротый козодой, видишь, у него голова с огромным клювом, как мешок?

– Так они сейчас душу Матильды споймают, – забеспокоился Ярослав.

– Ага, видишь, сволочи, чуют. Вон сколько собралось. Знают, что не простой человек помер. Налетели. Только камень они на голову споймают, а не душу. Ты видел, чтоб Матильда выдох перед смертью сделала? Так сказать, душу испустила? Только вдох. То-то же. Душа-то нам досталась, мы её через ухо вывели. Обманули так сказать и жизнь, и смерть. Душа ж заходит через ухо – это жизнь, выходит с выдохом через рот – это смерть. А мы ее из уха! Как будто жизнь и не заходила вовсе в Матильду. Не дождутся стервецы ничего. Сейчас покричат и сгинут.

***

Темнота стала потихоньку отступать. Матильда шелохнулась на земле.

– Девочка наша, – подбежал к ней Богдан. – Как мы за тебя испугались…

В то же мгновение Богдан начал молча пятиться назад от Матильды.

– Ну, – потирая руки, сказал Казимир. – За дело!

– Что случилось? – Матильда села на земле, оглядывая своё тело. – Что со мной?

И она, и все её друзья наблюдали разительные перемены. Вместо прекрасной, пусть и с вредным характером, девушки, из-под одежды теперь выглядывала какая-то странная и, в общем-то, не очень приятная сущность. А ещё более неприятным был запах, распространявшийся этой сущностью: пахло не то серой, не то плесенью. Одним словом, мертвечиной и клопами.

– Что со мной? – срывающимся голосом спросила Матильда, поднося руки к лицу, чтобы скрыть слезы.

Вместо рук она увидела что-то, что, если сосредоточиться, и напоминало руки, но при беглом осмотре скорее походило на воду, мутную, грязную, серую, непрозрачную воду, хотя, сказать, что это было водой неправильно. Дело в том, что образ рук постоянно менялся: только что это были ухоженные руки девушки, а через мгновение виделись ногти с чёрной каймой какого-нибудь работяги, в следующий миг показывались сморщенные крючковатые пальцы старика… Уловить что-то в этой постоянной смене было невозможно, увиденное напоминало игру бликов на волнах в солнечный день: образы скакали и сменяли друг друга, не повторяясь.

– А ты смотри сквозь себя, – посоветовал Казимир. – Ты что же? Не знаешь, что произошло?

– Нет, – удивлённо покачала головой Матильда.

– Ты стала каким-то очень большим магом, – поспешил снова к ней Богдан. – Прям таким магом, каких свет не видывал. Правда, после того, как умерла…

Матильда молча уставилась на него.

– Ух, и видок у тебя, – продолжил он после некоторого молчания. – Ну да ничего, привыкнем.

– Что это значит? – спросила Матильда.