Морок над Архемом (СИ)

Из служебного помещения вышел крупный мужчина, хмуро рассматривающий Маккоя.

— А хуле его это ебет? — так же недружелюбно спросил он.

— Недавно…

— Моника, — Трей задумчиво перевёл взгляд на Маккоя. — Верно?

— Верно.

— Не мы.

— А где вы видели убийц, которые признаются, что это они? — риторически спросил Маккой.

— Мы приехали сегодня ночью, — чуть улыбнулся Трей. — Были вон у его сестры, — он кивнул на Джефферсона.

— И сколько вы у нее были?

— Неделю где-то, — глядя на Леонарда честными глазами, отозвался один из «Сэмов».

— Восемь дней, — исправился Трей. — Там орда народу была. Координаты дать?

— Дать, — улыбнулся Чехов.

Трей, пошарив под стойкой, вытянул страшную тетрадь и, выдрав из нее относительно чистый лист, без следов крови и выпивки, начал записывать.

— Только смотрите, там ребёнок, собственно, ездили на племяшку посмотреть, народ весь злой и невыспавшийся, — Трей протянул листок Маккою.

— Учтем, спасибо за сотрудничество.

— У вас очень красивый муж, сэр полицейский.

— Я в курсе, — обернулся Маккой.

Джефферсон ревниво приобнял Трея. Тот рассмеялся.

— Хотя мой тоже ничего так.

— Не люблю рыжих, — не смог не съязвить Леонард. — До свидания.

Он уже вышел из забегаловки, но все равно услышал смех Трея.

— Ну и контингент, — фыркнул Маккой.

— «Сэмы» нормальные, — заступился за этих психов Чехов. — Ну, относительно, конечно, но нормальные. Там такая история любви… И — они не члены культа Ктулху.

Леонард фыркнул и взглянул на часы:

— Уже семь?!

— Ага, — подтвердил Чехов.

— Тогда до завтра, Павел.

— До завтра, напарник, — фыркнул мальчишка и весело удрал.

Леонард вздохнул и направился домой. Уже у калитки он понял, что больше умиляться невозможно. Джим развешивал бельё на веревке, напевая под нос.

— Знаешь, — вместо приветствия начал он, — для полной картины ты должен быть беременным…

— Все в твоих руках, — рассмеялся Джим, оборачиваюсь.

— Мир не настолько идеален, чтобы ты родил мне, начать хотя бы с того, что это физиологически невозможно, но да, мне бы нелогично хотелось от тебя ребенка.

— Тогда будем стараться, — улыбнулся Джим. — Как день?

— Отвратительно, — Боунс вздохнул, подходя к супругу.

— Ну, ты как всегда, — улыбнулся Джим, притягивая его для быстрого поцелуя.

— Голоден?

— О, я чертовски голоден, — мурлыкнул Боунс, оглаживая ягодицы Кирка.

— Нет, — возразил Джим, отпихивая его ладони мокрыми руками, — сегодня нормальный ужин. Я приготовил тебе твою рыбу! Иди и ешь!

— Ла-а-адно, — Маккой поцеловал супруга в висок. — Идем.

— Идем, и учти: я жду комментариев, как все охуенно вкусно, и для твоего же блага лучше сказать это.

Оказавшись в доме, Джим мгновенно завозился, накрывая на стол, и Маккой задумался о том, что, возможно, в этом городе не все так плохо. Они хотели уйти и отдохнуть от жизни в мегаполисе, хотели свой дом. Джим, казалось, был счастлив, развлекаясь кулинарией.

— Джимми, как себя чувствуешь?

— Нормально. Голова с утра кружилась немного, — Джим вздохнул. — Вода? Сок? Винишко? Пивасик?

— Фу, — скривился Боунс, — не говори так. Где тот утонченный юноша, в которого я влюбился?

— Ты мне тут не того, не этого, — усмехнулся Джим. — Женился — терпи. Ну, так что? Я соком зашлифую, может, это я с алкоголя лазил по саду?

— Нет, мы напьемся и будем голыми бегать по дому, — рассмеялся Маккой. — Тоже хороший план, нет?

— Тогда по пиву? — Джим улыбнулся.

— Да, — согласился Боунс, дергая Джима за джинсы.

Кирк выудил из холодильника две бутылки пива и уютно устроился на коленях Маккоя.

— В духовке рыба, — еще раз напомнил он, — пошли, поешь?

— Ага, — Леонард плавно очерчивал узоры на его пояснице.

— Так. Я сам что-то не так сделал, да? — хихикнул Кирк, снова вскакивая и отходя к плите.

Джим действительно готовил вкусно, когда его не пробивало на эксперименты, но сегодня рыба явно удалась.

— Я только поэтому на тебе и женился, — не сдержался, чтобы не подразнить его, Леонард. — Потому что ты хорошо готовишь.

— Вот так, — грустно заключил Джим. — А я-то думал, что ты любишь меня. Вот просто так. Без причин, — Кирк отпил из бутылки.

— И без причины люблю, — ответил Маккой. — Ты грустный сегодня.

— Я? — Джим провёл языком по горлышку бутылки, собирая пену. — Я не грустный, просто чертово вдохновение съебалось куда-то, и я не могу закончить картину, и эта незавершенность меня бесит.

— Понял. Могу что-то сделать?

— Ага. Пообнимай меня, — Джим улыбнулся, — а я буду тебя ныть про незавершенность образа, про несовершенство линий, про всю, мать ее, композицию в целом, что она не гармонична… Ты просто кивай.

— Ага, — глубокомысленно отозвался Маккой. — Пойдем на диван, по телевизору будет идти муть, ты будешь рассказывать, что случилось, а я буду гладить тебя?

— Гладить… А посуду?

— Завтра, — Маккой состроил несчастное лицо. — Точнее, сегодня, я все сам лично запихну в посудомойку, честно.

— Ладно. Запихивай. А я на диванчик, — хитро улыбнулся Джим и, поцеловав мужа в щеку, сбежал в гостиную.

Закон «кто готовил — тот не моет» был удобен, да. Маккой распихал всю посуду и включил машинку.