Морозная гряда. Первый пояс

Любой гость города, проведи его по этой широкой улице, решил бы, что это крохотное поместье — дом одной из Сорока семей, возможно, молодой, не столь богатой, как остальные. Более внимательный, представив в голове этот квартал, удивился бы тому, что поместий здесь немного больше сорока, а это и вовсе на самом краю, словно в стороне. А то и вовсе, чего доброго, подумал бы что здесь живут выскочки, лишь мечтающие влиться в круг богатейших семей города.

Но на прямой вопрос ни один из проводников никогда бы не стал говорить правды. Ни к чему им, местным, проверять как много ушей в городе у бессменного хозяина поместья. Слухи ходили разные, кое-что многие видели и сами, уж кому, как не им, знающим самые неприметные закоулки города, подмечать там необычных посетителей. К чему испытывать судьбу и обращать на себя внимание людей, служащих этому поместью?

Солнце уже опускалось, скрывалось за далёкими облаками на краю неба и окрашивая их в цвет крови. У ворот поместья, лишенного привычного полотнища с именем, стоял одинокий пожилой Воин, с поклоном открывший створку позднему гостю. Тот стремительной, летящей походкой пересёк вытянутый двор, засаженный невысокими, странно изогнутыми кустами. Мало кто узнал бы их, а владеющие нужными знаниями ещё долго с неверием трогали бы крохотные, жёсткие листики, словно покрытые восковым налётом.

Но гостю не было дела ни до этого неброского, овеществлённого олицетворения богатства и могущества, ни до красоты цветных, полированных плит лазурного камня под ногами, ни до шёлковых фонарей, готовых вот-вот осветить переходы и галереи поместья. Давно минули те времена, когда всё это было ему в новинку и заставляло открывать рот, а еще гордиться своими успехами.

Если бы здесь внезапно оказался Леград, то он с удивлением узнал бы в идущем того служителя, что вручал ему в награду жетон внешнего ученика. Вот только сейчас мимолётный знакомый был одет не в поношенный халат служителя, а в шёлковые красные одежды Попечителя с белыми отворотами дознавателей, лишь взгляд по-прежнему был внимательным и острым. А с лица исчезла печать усталости и десяток прожитых лет, сейчас его лишь временами искажали лёгкие гримасы, словно от постоянной терзающей боли. Впрочем, что лицо. Не меньше половины длинных волос, в которых раньше проблёскивала седина, сменили цвет на цвет тёмного, предгрозового неба.

Воин задержался лишь однажды: перед дверью, украшенной резьбой, изображающей сражающегося Мада и Скальника. Короткий стук, после которого он выждал три вздоха и лишь затем распахнул её, шагнув за порог, и тут же склонился перед человеком, что находился в комнате.

— Простите, учитель.

— А что ты скажешь сам?

— Благодарю, учитель, — пальцы Воина, взявшего медальон, слегка подрагивали. — Я не подведу вас.

— Толчок и помощь не понадобились, учитель. Леград и сам напал на теневиков.

Молчание длилось недолго. Неразгибаясь, попечитель сообщил:

Старик считал, что понял главную тайну Леграда, узнал его скрытый от всех талант, прибрать который к своим рукам мечтала бы любая фракция Пояса. Мечтала бы. В тайне. Боясь, что это желание станет известно имперцам. Он не знал, что для самих членов императорского клана этот талант Леграда был бы не так уж и важен. А ещё старик забыл, что иногда Небо может дать больше, чем ты у него просишь.

Хозяин поместья повернулся в другую сторону, туда, где вдали от города три человека переправлялись через реку. Он надеялся, что этот юноша прислушается к голосу разума. А в разуме Мириота сомневаться не приходилось. Он надеялся, что Леград получит достаточно сил и ещё вернётся сюда. Насмешка Неба — приложить столько сил, чтобы отвести от парня внимание всех фракций Ордена, прикрыть его от Снега, Управителя стражи, практически лгать в лицо Комтура... А теперь мучительно думать, как вернуть его обратно не применяя принуждения или силы. Впрочем, это-то не так сложно, да и у него найдётся, что предложить ему за услугу. В конце концов, через полгода сюда приедут те, кого он вытащил из Нулевого. Старик сомневался, что парень просто бросит их. Не тот, кто убил фанатика Флаута и снял Указы с двух вставших у него на пути. Не тот, за кого просил Гранитный генерал.

— Что тебя мучает? Я ведь простил тебе оплошности.

— Иди.

— Толчок... За эту твою безграничную верность мне, я так тебя и ценю.

— Мальчишка стёр его Указ?

— Щенок, — голос старика был полон презрения. — Печально, что сейчас даже послушники выбирают верность не нам. А ведь ты почему-то расчитывал, что именно смерть этого послушника окончательно заставит Леграда порвать с Орденом и бежать как можно дальше.

— По цвету его волос я бы сказал, что он как минимум шестая звезда.

Старик впервые проявил открыто эмоции, подняв брови в немом вопросе. Попечитель продолжил:

— Раскаиваешься. Мне этого достаточно. Что с Феусом? Неужели он оказался так слаб?

Мужчина честно признался: